Вячеслав Рассыпаев. Это им бы быть живыми существами

Пусть экзистенциализм Ницше отдохнёт. Эту повесть я пишу не ради эпатажа: жизнь – такая сволочь, что скоро я действительно стану в живом виде любить только троллейбусы, трамваи и автобусы. И уж если чтить память, то «Шкод-9Тр», «ДАКов» и «ТБЭ-С» (последние видел лишь на картинке), а не политиков, сапожников или продавщиц. Достали уже.

Моё бестолковое детство прошло так, что я просто вынужден был найти закрывающуюся на замок лазейку, в которую окружающие физически не могли бы проникнуть. Процентов на 90 это мне удалось: искомой лазейкой оказался транспортный мир Киева. По счастливой – или несчастливой – случайности в него оказались вплетены и пластинки; о них в данной повести я тоже изрядно поговорю. Сразу отмечу, что человек, «курировавший» моё творчество на момент написания первой повести о троллейбусах, не дал бы мне возможности даже взяться за текущую третью. К счастью, теперь я с ним беседую лишь по телефону, да и то раз в три-четыре месяца.

Теперь мне от троллейбусов уже никуда не уйти – даже если я выселюсь из Киева (хоть в Балабановку, хоть в Амстердам – не имеет значения). И троллейбусы со мной будут всё равно киевские. Ибо до сих пор под четырёхзначной якобы абстракцией 4328 я прежде всего подразумеваю «ДАК» с зигзагообразной полосой вдоль всего корпуса, а под ничего не напоминающим обывателю числом 1399 – белую надпись на красном фоне: «Keep your distance». Это уже навсегда…

Ошибочное мнение о том, что у меня хорошая память на цифры, развеивается очень легко: камеру хранения № 9836 я запомню с большим трудом, поскольку ни трамвая, ни троллейбуса с этим номером в моём родном городе никогда не было. А вот ячейку № 2451 или – теперь уже – 3716 – запросто. Свой десятизначный идентификационный код я в жизни не смогу выучить наизусть; пусть некий инфекционный кот его зазубривает. А как не запомнить факт, что у одного из моих одноклассников день рождения 20 января, если и до сих пор «Шкода» по имени 2001 курсирует то по 35-му, то по 5-му, то по 23-му маршруту? Отличительная особенность этого троллейбуса состоит в том, что это – первая в Киеве машина модели «14Тр» с четырёхзначным бортовым номером. Впрочем, на капремонт (без модернизации) 2-е депо только его из четырёхзначных и отправляло. Потом говорили, что завод им. Дзержинского только испоганил прекрасную машину.

Вот если бы община троллейбусных фанатов насчитывала столько адептов, сколько существует последователей ислама, представители иных «вероисповеданий» входили бы в наш мир весьма осторожно, боясь эффекта разорвавшейся бомбы в самый неожиданный момент. Поскольку же я чуть ли не один во всём мире сотворён из явно иннеарского праха^¹, любая тётя на лавочке считает за должное повоспитывать меня, поучить жизни, велеть спуститься с небес на землю и вообще выбить дурь из головы. Вы не представляете, как у меня сейчас чешется язык обнародовать имена хотя бы десятка этих дамочек – ну да ладно, фиг им судья. Всё равно я нашёл коллектив (и немаленький), где меня обожают. Мне, несмотря на расчленение живых старух в стихах и засовывание им звукоснимателей с иголками в одно место в прозе, хотят пожать руку, взять у меня интервью, наконец – автограф… Значит, при всём отказе от работы в офисах в пользу пожизненного собирания бутылок я остаюсь личностью, а они только знай себе фыркают, видя пятно грязи на моих брюках, и заводят всё ту же шарманку: «Одежда – это твоё лицо, надо всегда быть чистым, потому что люди тебя не будут уважать…» Поздно хватились – меня уже зауважали. И я продолжаю плыть, что называется, по своему течению. Так это надо было им столько крови из меня выпить?! Пусть полистают страницы истории и проанализируют конфликты хотя бы между Александром Пушкиным и Идалией Полетикой или, скажем, Валерием Ободзинским и Екатериной Фурцевой. Здесь ясно и компостеру, кто личность, а кто – рядовая особь вида homo sapiens.

Всё, разумеется, пляшет от «местечковости» их мышления и деятельности: поехала на работу, вернулась домой. Подъехала две остановочки к базару, чтоб нагрузиться провизией, пришла, приготовила суп – и к телевизору. Всё! На этом Киев заканчивается! Да даже если бы я был известным певцом, они бы всё меряли по себе и учили меня не выёживаться со всякими обертонами, а петь на двух нотах: му и му-диез. Только потому, что десять лет назад на таких-то моих брюках виднелось пятно. А может – потому, что у меня нет охраны, как у Киркорова или Баскова. Или же просто по инерции: раз они были вправе делать мне мировоззренческие замечания 25 лет назад, то и сейчас я их буду беспрекословно слушаться. Да… Ни одно физическое тело не движется по инерции быстрее, чем под воздействием силы, да ещё на протяжении четверти века!

К моему огромному прискорбию, просто несметные полчища людей с таким апломбом считают себя достойными чести заходить в троллейбусы. Истинно достойных, может, с трудом наберётся одна тридцатая часть сией толпы. А бабули, которых уже никто никогда не полюбит (их и выдержать-то – подвиг!), именно в транспорте и ищут, чьей бы энергией поживиться. И тогда перед ними виноватыми становятся все: Ленин, Сталин, Будда, Тутанхамон, Антихрист… А крайний кто? Естественно, парень, который занял якобы её место. Тот парень с самой конечной сидит на переднем месте троллейбуса 376, до которого добраться при толкучке практически невозможно (напоминаю – салон этой машины передней двери не имеет), но старуха с увесистой корзиной умудряется-таки это сделать и пробраться в самый-самый тупик возле кабины. Что начинается потом – ни в сказке сказать, ни в кошмарном сне увидеть. Настроение парня испорчено минимум на неделю, а пассажиры до конца маршрута бранятся уже совсем по другим поводам.

Если бы троллейбусы наконец перестали зависеть от водителей, они бы наряду с остальным городским транспортом поистине стали живыми существами высшего порядка. А их, бедняг, уже поставили в зависимость даже от кондукторш, подавляющее большинство которых лучше бы родились коровами – молоко бы хоть было капельку дешевле, и польза бы была. В минуты глубокой депрессии я задаюсь и другим вопросом – может, и мне стоило появиться на свет троллейбусом? Отпахал бы на совесть свои 15 (а то и вдвое меньше) лет – и на реинкарнацию… А то смотришь в зеркало – такой же мешок с костями, как и Нестор Шуфрич, только вместо высокооплачиваемой чепухи занимаюсь поэзией и исследованием транспорта – и, тем не менее, перед ним даже милиция на четвереньки становится, а мне какие-то вонючие обтяжчицы верха обуви и клеймильщицы мясных туш диктуют, кого любить, а на кого смотреть сквозь пальцы. Биомасса, да и только. Тысячей больше, тысячей меньше – какая разница? Эту работу и автоматы делать могут!

Или цыганка какая-нибудь со свёртком подойдёт к тебе, сделает несчастное лицо и начнёт клянчить гривну, а то и пять, ссылаясь на то, что ребёночка нечем кормить. Впрочем, ребёночек у них в 90% случаев бутафорский; но если даже и настоящий – у них что, два года назад вместо мозгов была вата? Кто им виноват, что вместо увлекательного занятия по «производству» сувенирных троллейбусиков из папье-маше они решили расставить ноги перед бароном и забеременеть?! Пусть кормят своих детей битым бутылочным стеклом – а что ещё я могу им посоветовать, если целые бутылки собирать они брезгуют? Только в троллейбусы пусть не лезут: варенье – отдельно, тараканы – отдельно!

У троллейбусов есть и другой феномен: пассажирам абсолютно всё равно, красный подошёл троллейбус или зелёный, в своём «родном» цвете или десять раз перекрашенный… А представьте реакцию пассажиров, если в салон заходит парень с малиновыми волосами. Нет, не на сцену, а именно в салон 389 или 1104! Причём я же не прошу, чтобы они восхищались его причёской: им должно быть это безразлично – или, на худой конец, извольте и перед 2504 стать в позу монумента и с поднятым перстом прочесть тираду, что негоже зелёному «Авианту» краситься в оранжевый цвет…

Мало ли что меня раздражает: даже оперное пение – будь то хоть Ольга Басистюк, хоть Марфа Титовна из сельской школы – мне никогда не нравилось. По воздействию на мой внутренний мир – что ария Татьяны Лариной, что пожарная сирена. Но я же не учу певиц перепевать эстраду семидесятых годов ХХ столетия вместо всяческих каватин! Я просто не хожу на их концерты и использую драгоценное время на такие вещи, как, например, работа над текущим стихотворением. Вот если бы точно так же ни одна пенсионерка не лезла в чужой мир – был бы если не коммунизм, то хоть мир. А то одной надо всех без исключения заставить говорить по-украински, другой – унифицировать интересы ребят в возрасте от 11 до 15 лет, третьей – предписать им носить среднестатистическую причёску… Да вяжите лучше чулки, бабули! Можно синие, как вы сами. А что вы хотели – получить почёт, закрыв перед молодыми все дороги? Тогда и прогресс извольте делать сами!

Как-то уж очень дискомфортно всякий раз делать несколько шагов в сугроб, когда тебе навстречу движется то одна, то другая, то третья компания ребят, пьющих пиво, которым всё вокруг по барабану. Иногда и две подружки-болтушки умудряются растянуться на всю ширину тротуара – и изволь уступать им дорогу, будь на твоём плече хоть двухпудовая сумка. Где ждать подобного «затора» – одни эльфы знают. Как правило, он возникает в самом неурочном месте.

Троллейбус несравнимо массивнее и габаритнее любого атлета, не говоря уже о девицах. Однако хоть один «Авиант» или «МАЗ» преградит тебе путь, когда ты тарабанишь две торбы с бутылками вверх по Краснозвёздному? Они даже по территории депо не катаются как попало. Да что троллейбусы – автобусы, способные маневрировать как угодно, чётко знают свои правила движения. Я не представляю, насколько водителю нужно быть пьяным или дёрганым, чтобы задеть сумку пешехода, спокойно идущего по тротуару.

Давно население Земли насчитывало четыре миллиарда человек? Уже шесть с половиной – на минуточку. Через год будет семь, через три года – десять, через пять – пятнадцать миллиардов. Я как иннеарянин не дифференцирую население Киева на украинцев, китайцев и эскимосов (ведь аналогично и для старичка-подолянина что 22-й трамвайный маршрут, что 29-й – одно и то же) – в троллейбусе 4220 ведь не будет просторнее, если вместо 120-ти Иванов и Наташ в него втиснутся столько же Зурабов и Сулико. А возьмём троллейбусную статистику Киева (а хоть и другого города бывшего соцлагеря) при Брежневе и нынче – по скромным подсчётам получается, что тогда свободный троллейбус можно было поймать с 30-кратно большей вероятностью, чем сейчас! Хотя уже в 1995 году я это понял и написал стихотворение МП-159 – весьма неуклюжее технически (теперь-то я это вижу), но прямо показавшее моё мнение о демографических взрывах. Его относили к деструктивной лирике, велели нигде не выносить на люди, но я и сегодня того же мнения: лучше бы мир размножался троллейбусами.

Конечно, люди тоже нужны (кошек-то перевозить троллейбусы великоваты будут), но извините – одно дело, когда поголовье «сапиенсов» и «антропосов» на Земле колеблется в пределах миллиарда и полутора миллиардов, находясь под контролем, и совершенно другое – когда дают 8500 гривен только за то, что двое недавно обручившихся совершили очередное «нехитрое» дело и выдержали девять месяцев. Но как по мне – лучше всего пчелиная модель размножения: есть – не будем говорить «матка и трутень» – скажем «производительница и производитель», остальные – исследователи транспорта и пещер, художники и певцы, поэты и композиторы, мастера резца и токарного станка… Первые по полной программе снабжаются всеми видами натуральной виагры – устрицами, сельдереем, хреном, а также фруктами и тем же мёдом – и штампуют себе потомство, сколько нужно данному району на текущий момент. Десяти пар производителей и производительниц на такие города, как Киев, вполне бы хватило. Но у людей же многовековая мулька – прости мне, о великий Четыреста Семьдесят Два, сию дерзость – иметь свою кровиночку: мол, что мне до Таньки с Максом или вообще каких-нибудь ереванцев… Если бы коты так заботились о численности своих популяций или о чистоте кровей потомства! – имеется в виду без вмешательства кошатников.

Будь я расистом – защищал бы расу исследователей транспорта. Что до поэзии – это дело тоже неплохое, но туда же рвутся все кому не лень. Понятно, что выжившего из ума дедулю водителем «Шкоды-15Тр» не пустят. Баллотироваться в депутаты или судьи для него тоже смешно. Куда податься? В поэзию, естественно: стишки кропать – не зениткой управлять. А у сорняков есть закон: если их не выпалывать, они оккупируют огород и в открытую заявляют: мы здесь огурцы! мы здесь помидоры! мы здесь капуста, брюква и арбузы! Но заметьте – я себя даже в первую сотню киевских поэтов не зачисляю. Более того – ненавижу, когда бабули начинают петь мне дифирамбы, совершенно не понимая, что я хотел передать в той или иной строфе. Это только отдельным лицам кажется, что я пошёл в своего папу титанической любовью к лести. Пишу как пишется – да и всё. А вот амбиции знатока транспорта во мне просыпаются мгновенно, едва какая-нибудь тётя Валя с Феофании начинает показывать, как хорошо она знает 11-й троллейбус – и при этом говорит, что таких больших номеров, как 1113, у троллейбусов не бывает. Вот эти самые тёти Вали и узнали бы у меня, чем пахнут средние колёса «ДАКа» при сильном трении об асфальт.

Те, кого я пропускаю в салон вперёд себя из-за нежелания быть эпицентром конфликта, имеют лишь два аргумента: возраст и лужёные глотки. Так как для меня не существует понятия «подъехать остановочку», я почти всегда еду троллейбусом, трамваем или автобусом весь маршрут – ну, или почти весь; неужели неясно, что рациональнее всего пропустить меня первым, а затем вваливаться в салон – кому на одну остановочку, кому на полторы… Но я был бы счастлив, если бы это было единственной ситуацией, когда разлапистым Фросям ничего не докажешь.

Кондукторши-то тоже в подавляющем большинстве из этих самых Фрось, коим дали ма-а-аленькую власть над «простыми пассажирами», к которым юридически относится даже сам Стефан Машкевич. Начальство «Киевпасстранса» я здесь не беру, поскольку, во-первых, у них соответствующие корочки, а во-вторых, перед ними эти Фроси пищат, словно кролики перед мамонтами. На них кондукторшам и в голову не придёт повысить голос, если те просто скажут: «Служебный».

Теперь остановимся перед фактом: каждая из этих голимых мини-комиссарш, а также Сталин, Берия, Пиночет, Энвер Ходжа, Милошевич когда-то тоже были чьими-то сынулечками-роднулечками-пупулечками. Никто не знал, что из них получится – и там будь здоров мамаши хлопотали, чтобы маленький Сосо или Слобо не попал под паровоз, чтобы ножечки в костёр не попали, тыры-пыры, трали-вали… Вот и не попали ножечки даже в лишнюю лужицу. Вместо них миллионы невинных людей пошли под гильотину. К XXI веку можно было бы уже и разработать научную программу прогнозирования будущей личности ещё в эмбриональный период. Земля бы боролась с перенаселением самым безобидным способом – минимальным приростом рождаемости. «Пчёлка»-производительница сама бы с удовольствием прервала беременность, узнав о созревании будущего тирана в своём чреве. А потенциальных кондукторш-горлохваток превращали бы, скажем, в дистрофичек эдак за три-четыре месяца до рождения (мало на то существует химических препаратов?) – они бы жили максимум пару лет, и всё, да и то гофмановский Циннобер был бы рядом с ними красавцем.

Троллейбус же, в отличие от какого-нибудь робота из фантастической повести, не способен возомнить себя башенным краном, акустической установкой или даже просто командиром всех остальных троллейбусов города. Даже в своей высшей, что ли, позиции бытия (т.е. без потребности в водителе) он бы исключительно возил пассажиров, не помышляя о чём-либо безрассудном. В реальности 2337 не был виноват в том, что его сделали бракованным, и сгорел не по своей вине; 472 и 458 – тоже. 404 и 2355 просто не повезло… Но обратите внимание – никто сейчас не ругает сами троллейбусы, ставшие причиной чьих-то увечий, хотя на счету 1645 и 358 даже смертей человеческих хватает.

Может, мне ещё стоит напомнить, что троллейбусы не объединяются ни в какие партии, объявляя войну собратьям другой модели, и не смотрят искоса на таких товарищей, как 1111 или 2505, спокойно прижившиеся среди таких же «Авиантов» 4-го депо? Их даже бегемотоголовые старухи, молящиеся на националистов, не считают манкуртами племени рогатиков – наоборот, благодарят бога (или судьбу – кто как) за своевременное прибытие пустой «гармошки». Да им и вовсе всё равно, переименовался 1111 в 4051 или нет; это только если некий Аминашвили становится Лядченко, они ему этого простить не могут. Ещё бы – любую дебоширку, даже ста лет от роду, утихомирила бы милиция при любом президенте, начни она колошматить по корпусу 1111 за его «москальский» или «банабацкий» бортовой номер!

Мне за любимыми делами – в частности, троллейбусными причастиями и стихосложением – некогда задумываться о том, какой процент во мне составляет украинская кровь, какой – еврейская, какой – немецкая, польская, испанская… Да на моём лбу только бумажки с номером «18» и не хватает, когда я, по-собачьи высунув язык, шагаю с заплечной сумкой от Кинь-Грусти до самого Майдана! А принципиально для меня никакой украинец не может отличаться от афганца или камерунца, ибо все они как миленькие нажимают педали ногами, затыкают надутые матрацы и круги пробками и ставят звукосниматель на грампластинку. Им бы уже объединиться в одно сообщество хотя бы на этой почве (целых три кита уже есть!), а они всё – «не может Ланцман стать президентом Украины – суффикс не тот»… А как раз этот самый Ланцман и снабдил бы наш город несметным количеством качественных троллейбусов^², да и от кондукторов бы их напрочь освободил.

Для капитана Жеглова люди, может, и были мусором – не знаю. Для меня, боюсь, они скоро станут таковым – исключая разве что моих близких друзей, знатоков городского транспорта и талантливых поэтов (а уж если хотя бы два в одном сочетается, то пусть этому человеку удача сопутствует во всём и всегда!). Аргументы я привёл, факты – налицо. Расхлёбывать не мне.

О чём, о чём… О численности, чёрт бы её побрал. Когда приверженцев какой-либо идеи становится большинство, идея становится «нормальной», даже если она бредовая до мозга костей. И напротив, если какой-либо один-единственный киевлянин любит троллейбусы больше, чем девушек и детишек, его начинают чураться, а то и остерегаться.

В самом деле – на кого был бы похож в 70-е годы прохожий, идущий по Крещатику и горячо о чём-то спорящий по мобильному телефону последнего образца наших дней? На ненормального, который вставил в ухо какую-то фигню и разговаривает сам с собой. Странно: коты остались котами, дома – домами, лимузины – лимузинами, но спустя 30 лет такой «ненормальный» уже справляет впечатление состоятельного делового человека. А попросту данный типаж размножился – не более. Да и изобретение недурно само по себе: удобно, трубку держать не надо, можешь себе такое позволить – флаг тебе в руки. И главное, что тебя не станут останавливать совковые училки и предписывать заводскую или колхозную жизнь.

Но извините, пожалуйста – если так рассуждать, то можно поставить вопрос следующим образом: не троллейбусное это дело – ездить по Лесному массиву: 1-й маршрут там не ходит, 2-й не ходит, 3-й не ходит – стало быть, долой 37-й маршрут! Пусть ездит там, где ездят все! Тем не менее, 80-летним жительницам улицы Жукова выгодно, чтобы он оставался – и никто не митингует по поводу якобы эксклюзивности 37-го. Многим даже хотелось бы, чтобы он ездил чаще… Боже, какой всё-таки счастливый народец – троллейбусы! А тем Устиньям Прокловнам, что уже никогда самостоятельно в туалет не сходят, но могут в окошко увидеть проезжающий по их улице 2505 или 4224, всё равно не приходит в голову возмущаться фактом окраски первого в зелёный цвет, а второго – в бело-синий. Ну не обзовёшь ты троллейбус жидярой, даже если его произвели на свет в Иерусалиме – хоть тресни! Или гомиком – разрисуй его художники-рекламщики хоть всеми цветами губной помады… Но стоило в горбачёвские годы попасться на глаза неравнодушной старушенции парню в слишком аляповатой футболке или, не дай бог, с двухцветной причёской – всё, попался! Тот парень небось был красивее не только чёрта, а и троллейбуса 666 в начале семидесятых^³; старуха же напоминала в лучшем случае протухший кусок мяса, обёрнутый платками и половыми тряпками со всех сторон, но при этом местами выглядывающий.

«Первыми ласточками» среди троллейбусов – цветовых «ренегатов» в 1987 году оказались 1637 и 1663. Подумать только – все «Шкоды-9Тр» были красными, а тут на тебе: серые! Люди прекрасно видели, что город давно уже получает поющие «аквариумы» – и всё равно говорили, что им попался новый, серенький, троллейбус. Столь же «новыми» несколькими днями позже получились и «пожарки» 553 и 597, и «лимонные» 694 и 700. Сейчас встретить на улицах Киева троллейбус в «родном» цвете весьма проблематично: реклама мобилок и прокладок делает своё дело. Но надо же – ни один «браток» в кожаной куртке не брезгует садиться в разукрашенную под попугая «Шкоду». Ещё бы – если бы специально для таких пассажиров один или два троллейбуса из четырёхсот перекрасить в чёрный или тёмно-асфальтовый цвет, они бы не стали ловить их по всему городу; вот и закрываются глаза на то, что данная пёстрая раскраска – конкретная «предъява» понятно для чего.

А вот у марок и монет, случайно отличающихся от идентичных «сестёр», вообще выигрышная позиция: стоимость эдакой «фальшивой Изабеллы» автоматически возрастает в миллионы раз, и крепкому «братку» надо полностью лишиться здравого рассудка, чтобы поступить с ней так, как с зеленоволосым парнем, угодившим на зону. Но если представить, что основную массу мужского населения Украины или России составляют разномастные мальчики и принят закон, велящий ловить слишком накачанных ребят и срезать им лишние бицепсы, как это делают со шкуркой на сале, всё кардинально меняется. Могу воздержаться от дальнейших комментариев – скажу только, что если термитов миллион, а слон один, то ясно и без букмекеров, кто кого.

Когда под забором умирает троллейбус, город больше теряет, чем когда на обложенном розами смертном одре испускает последнее дыхание мадам Стороженко, над которой рыдают, будто разбили 25-копеечную бутылку, целых десять кумушек. Тем не менее, устои человечества предполагают эти самые рыдания – пусть даже сугубо театральные – над покойной, а троллейбус – живой или почивший – называть железякой. Этот несчастный 297 или 4211 при жизни и не требует-то ничего, кроме правильной эксплуатации и своевременной профилактики, а что требует иная девица от влюблённого простодушного Ваньки или Стёпки – и представить трудно. За пару постельных сцен в неделю подавай ей и туфельки за полштуки гривен, и дублёнку за три сотни баксов, и именно такую безделушку именно из такого-то бутика в Херсоне… Нет, это выше возможностей моего понимания. Кстати, знаете, почему я ворочу нос при виде целующейся пары, а глядя на иллюстрацию к стихотворению С. Маршака «Друзья-товарищи», начинаю глотать слезу? (Я-то прекрасно знаю, что этих нарисованных мальчиков и в природе-то нет, а жаба давит конкретная.) Да потому, что у друзей-товарищей позиции равные, и тот, кто нашёл себе такого братишку на долгие-долгие годы, действительно счастлив. Или, может, Самуил Яковлевич чисто по-еврейски пропагандировал гомосексуализм?! Я тут, понимаете ли, ночами реву – у меня так и не появилось друга-«неразлейводы», и моя зависть к тем, кто такового заимел в детстве и сохранил хотя бы до тридцати пяти, более чем адекватна.

У троллейбусов нет пола, несмотря на то, что слово из десяти букв, означающее вид безрельсового пассажирского электротранспорта, в русском языке принадлежит к мужскому роду. Боже, какая идеальная позиция! Никто не мечтает о том, чтобы троллейбус с нечётным бортовым номером (якобы самец) обвенчался с «самкой» 260, 394 или 4008 и ночевал с «ней» всегда в одном ангаре. А встретят старушки-болтушки спешащего домой (в туалет, наконец!) 20-летнего соседа – и от нечего делать начнут: ну, нашёл девушку аль ещё нецелованным ходишь?.. И охота забивать ему мозги, когда работы непочатый край: «Авиант» простаивает, «ЮМЗ» нормальных троллейбусов не разрабатывает, «ЛАЗ» производит всё автобусы да автобусы… Да и нормальное расписание движения киевских автобусов разработать некому. Навалились бы тайфуном на администрацию какого-нибудь парка с ультимативными требованиями неукоснительного соблюдения графика – и не высасывали бы энергию из тех, у кого, простите, на них не поднимается!

В конце концов, по Киеву долгие годы бегали такие «однополые» троллейбусные поезда, как 1415-1391, 1515-1521, 1414-1402, 1390-1366... Никто не возмущался. А для меня вообще они морально приравнивались к одиночкам или «ДАКам», т.е. 1415-1391 расценивался мной как один троллейбус, а не как два «сросшихся». Да, по вместительности этот поезд равнялся двум одиночным «9Тр», но ведь и стопятидесятикилограммовый товарищ съедает вдвое больше котлет и конфет, чем семидесятикилограммовый; тем не менее, если разрезать толстяка на две части, из него два человека (пусть даже дистрофика) не получатся!

Опять же – старушек на свете много, 99% из них любит задавать парням ничего не значащие вопросы – вот и считается это нормой. Я сам полной чашей хлебнул всего этого и знаю, что такое старушечий вампиризм. А потери для прогресса просто огромны: в лучшем случае их можно сопоставить с теми, что испытывал Киев, когда не было нормальной связи между центром и Батыевой горой. Впрочем, таких нелепых мест в нашем городе хватает: от ДСК-3 до аэропорта, к примеру, – либо 10 минут ходьбы, либо полчаса езды. То же самое и между улицами Березневой и Березняковской (каламбурчик даже получается), Оросительной и Алма-Атинской, Кондратюка и Кемеровской… Были бы нормальные трассы – вышла бы колоссальная экономия времени и энергоносителей, да видите ли – построить мост между Галаганами и Отрадным равносильно разглашению военной тайны Украины, а срыть Лысую гору считается попыткой не на шутку возмутить злых духов. Вот, правда, незадача – никто этих самых злых духов ни в кальсонах, ни в дублёнках, ни нагишом не видел – а всё равно перед ними трепещут, будто перед 4315, у которого перед списанием отказали тормоза…

Хорошо, когда троллейбусы ходят. Так пусть же ходят – и как можно почаще. А когда из-за скопления милиционеров, неформалов и демонстрантов невозможно пересечь Майдан (как в пресловутые дни Оранжевой революции), – плохо, как ни верти. Я же сам помню, как цвели и пахли пассажиры, без всяких иннеарских правил выбиравшие себе «единицу» или «десятку» на Красноармейской по вкусу. Им просто было не до жалоб на Щербицкого или ещё кого-либо. И таких довольных жизнью людей – даже самого преклонного возраста – было много.

Будь живыми существами автобусы, они бы выявились большими гуляками – ведь даже прижившемуся в каком-либо парке «Сити-ЛАЗу» ничто не помешало бы поездить по Фастову или Борисполю. Учёт посредством введения бортовых номеров не помог бы – ведь на границе Киева нет китайских стен. А вот троллейбусы создали бы неповторимый колорит: они и понятия бы не имели, что мир значительно больше ареала их контактной сети – но дискомфорта бы не испытывали. И мы не ломали бы голову, куда делся 368 или 493. Правда, тогда в случае списания очередной машины каждая столичная газета сообщала бы о произошедшем – и на передовицах вместо физиономий политиков пестрели бы портреты «Шкод» и «ДАКов».

Людям бы просто пришлось знать все троллейбусы в лицо и помнить, что 1698 в Киеве был, а 1699 – не было, и это происходило бы на том же подсознательном уровне, что и автоматическое написание слова «собака» через «о». Может, чей-то проезд непривычной на данном маршруте машиной вызывал бы желание похвастаться об этом другу, как женщины зачастую хвалятся вкусно приготовленными салатиками своим подружкам.

Не знаю – может, на самом деле даже ницшеанскому сверхчеловеку было бы безразлично, какая модель троллейбуса какие бортовые номера носят. Если эти самые сверхчеловеки летали бы в небе наперегонки с ласточками и кондорами или могли за долю секунды исчезать с лица Киева и появляться в Филадельфии, – снились бы им в гробах эти троллейбусы. (В противном случае они бы без них не обошлись – по крайней мере, на Нивках, Троещине и Печерске.) Но я – не плод воображения Фридриха батьковича; я – иннеарский пацан. А что для нас иннеарских пацанов, троллейбус – это и сам Бог представить не способен. Тот самый Бог, заставлять подчиняться которому выгодно властям любой страны.

Волей-неволей троллейбусы стали для меня оружием против адвентистов, пятидесятников и, конечно же, православных жертв текущей диктатуры. Как? Да очень просто: пристанет ко мне во время ожидания транспорта дама непонятного поведения, начнёт зазывать в церковь – мол, Армагеддон грядёт, надо срочно очищаться от грехов – а я тупо отвечаю: «А Бог – это что, такой троллейбус? А бортовой номер у него есть? А колёса дисковые?» Ну, вам уже остаётся только домыслить, какие у неё после этого возникают эмоции. Я, кстати, страшно не люблю, когда во время ожидания троллейбуса или трамвая меня кто-то сбивает с волны. Приходится отходить в сторонку от остановки на 10-20 метров – притворяться случайным наблюдателем за происходящим вокруг… И всё равно достают. Особенно в проигрышной ситуации я оказываюсь, когда данная остановка «принадлежит» только одному маршруту какого-либо транспорта. Скажем, если приходится стоять на остановке «13-я линия» в Пуще-Водице, то уж слишком понятно, какого транспорта и какого маршрута я жду.

Церквятникам легче испражняться, чем мне нюхать: у них у всех машины – и они прекрасно понимают, что никакой Бог не сдвинет их «Мерседес» или «Лексус» с места, пока эдакий благочинный парнишка за рулём не нажмёт на педаль ногой. Они сразу умолкают, как только начинаешь спрашивать, что нужно делать, чтобы церковь тебе регулярно помогала – хотя бы гречкой да горохом. Библией прикрываться легко. Троллейбусом не прикроешься – все видят, какой ободранный 164 или 2425 и автоматически делают вывод, что святостью от него и не пахнет. Надо быть представителем партии рогатиков, чтобы почувствовать, что от них-то и разит святостью куда больше, чем от мироточащих икон.

Чуть более года назад друг повёл меня в церковь на углу улиц Московской и Панаса Мирного – туда, где якобы лик богоматери на иконе сам собой отпечатался на стекле^⁴. Тьфу ты, думаю, вот почему в эту малюсенькую церквушку целые полки прихожан являются на служение к пяти утра! Пробыл там около часа, но вот незадача для служителей: я-то пришёл туда чисто за компанию – и, чтобы не терять время, стал рассматривать таинственные надписи на иконах вблизи. А там вечно всем недовольная старушка-прислужка водилась; честное слово, лучше бы они себе настоящего чёрта завели. Сначала ей моя сумка с четырьмя или пятью бутылками не ко двору пришлась, а потом она отгородила иконы от прихожан символической цепочкой (именно тогда, когда я подходил читать надпись на третьей по счёту иконе). Минуту спустя я искоса поглядел на это престарелое чудовище – мать честная, какие демонические глаза! Впрочем, и у протестантских конфессий есть свои симптомы распознавания боязни тотального разоблачения.

Отпечаток «священного лика» объясняется законами физики как нельзя проще: я даже не знаю, какими химическими веществами нанесён рисунок на холст и какими металлами обработан. Но если бы художник вместо Мадонны нарисовал слона или носорога, то при такой же температуре и выдержке стольких лет на стекле аналогично бы отпечатался контур того или иного представителя земной фауны. И матерное слово тоже так бы скопировалось; неужели эти косыночницы настолько тупы, что принимают это за чудо?

А они знай себе поучают: выбрось, мол, троллейбусную ересь из головы! Но это – пустяки против одного инцидента, имевшего место во времена, когда меня в силу слабого характера было легко затащить на молитвенное собрание. В 1993 году в одной из хрущёвок Сырца собиралась домашняя группа иеговистов, молитвы которых звучали примерно так: «Офе-ко-дели-катарелори, офе-ко-дели-катарелори…» И там была одна почтенная старушка, на первом моём «служении» выслушавшая мои троллейбусные принципы – и, естественно, принявшая их за некие гири на ногах, мешающие шагать в рай. Через неделю, дабы не ввергать в разочарование соседского парня, решившего сделать из меня Божьего слугу, я снова попёрся в эту однокомнатную квартиру слушать офеканья и раскатарелориванья. Камелия Джимовна – так назовём старушку – едва успев поздороваться, задала мне вопрос: «Ну как, с троллейбусами у тебя ещё не прошло?»

При всей преданности троллейбусному делу я ни в чью жизнь не вмешиваюсь, если меня не допекают – факт налицо. Почему бы и тем же христианам, объединяясь в домашние группы, партии или хартии, не лезть в души тех, кто к их партиям и хартиям не причастен? Почему бы тем же националистам не отгородить кусочек Сахары или Пай-Хоя, чтобы поселиться там и объявить оную территорию своим государством? Сделали бы себе автономные трассы, города, трубопроводы… Почему ярый государственный деятель Украины не в глаза – так заочно от меня требует, чтобы даже при зубной боли я размышлял на украинском? Или те же кондукторши. Во-первых, сумму, официально зарабатываемую каждой из них за месяц, можно за 20 дней получить за собранные бутылки! И толпиться между пассажирами не надо, и ездить по всему городу (и гораздо дальше) можно, и отчитываться перед выёживающимся начальником не надо, и троллейбусы с трамваями – выбирай не хочу! Что их держит на такой неблагодарной «должности», если не право поорать на утомлённого их же криком пассажира?..

Если бы кондукторов не возобновили после времён застоя вместе с перестройкой, сохранились бы и 15-й маршрут, и 28-й, и 33-й… Ведь когда талоны приобретались исключительно в киосках КТТУ и магазинах торговой сети, нереально было определить, какой маршрут более прибыльный, а какой – менее. На Красном Хуторе можно было приобрести проездной на троллейбус, в то время как троллейбусом там и до сих пор в семикилометровом радиусе не пахнет. Сейчас – прямо-таки – ты что!.. Чтобы в 14-й троллейбус у самого вокзала забилось 90% пассажиров с проездными – это же преступление против экономики Украины, это недопустимо! И кто это провозгласил? Сборщицы податей в синих и зелёных фуфайках, кто же ещё…

А к Богу у меня теперь отношение однозначное – ныне и присно. Сколько раз я его просил мне обеспечить невмешательство посторонних в мои поездки… По библейскому определению его всемогущества – что ему стоило, например, смыкать потенциальным моим суфлёрам рты, как только те намеревались бы подсказать мне, как добраться до Отрадного или Печерска! Потом бы размыкал – я же не садист. Увы… А за кого там его сын Иисус умер – мне как-то до лампочки. Я не просил его не только умирать за мои грехи, но и пускать меня на белый свет. Эти несчастные стихи МП-формата – едва ли не единственное, чем я ещё могу хоть как-то оправдать такую ошибку природы, как своё рождение – и те по большому счёту никого не интересуют. «Мужик – баба», «мужик – мужик», «баба – баба», «мужик – бутылка водки» и «баба – дорогая побрякушка» – вот пять стандартных схем заинтересованности общества. А «парень – троллейбус» или «домохозяйка – стихотворение» – это уж, простите, из области экзотики.

Мне как приснится чёрт знает что с участием «Шкоды-9Тр» при кузове первородного «ЛАЗа-695» – тогда уж весь день хожу как пьяный. И, как правило, троллейбусы снятся тогда, когда я от них хочу малость отдохнуть. Преследуют, шельмы. Ну, они ведь черти, только ада у них не бывает – и это хорошо!

В 1992 году я во сне вёз пассажиров по 28-му маршруту на таком же точно 241, каковым он в то время был наяву – только без педалей. Или же педали внизу и были, да мне было как-то фиолетово. Видимо, работает какая-то корочка мозга и во время ночных грёз: ведь вряд ли кто-то даже во сне станет грызть мыло, зная, что оно несъедобно. Так и у меня с педалями: мне их нажимать, что убивать новенькие «Шкоды» ломом… Но надо же – я совершенно не помню ощущения от этого виртуального вождения. А если бы запомнил, то не ревновал бы каждого юношу к баранке, разрази меня гром… Моя трансцендентальная тоска при виде «скоростных парнишек» сродни чувству, описанному писателем Вадимом Шефнером в автобиографической повести «Имя для птицы»: в детстве он перепробовал множество разных конфет; только одну, самую дорогую в двадцатые годы ХХ века, некую «Царицу ночи» – так и не отведал. Но он на всю жизнь запомнил, как выглядела обёртка от этой загадочной конфеты: какой-то белый цветок со струящимся в ночи мягким светом. А попробовал бы «Царицу» – напрочь забыл бы её вкус. Нет, я без намёков – кто имеет фантазию, тот домыслит…

А иногда снился Крещатик с вычурными троллейбусами допотопного дизайна, раскрашенными аккурат под «Шкоду-9Тр» образца начала восьмидесятых и номерами на 8**. И это было что-то одновременно солнечное и ностальгическое, сквозящее желанием самому проторить ещё не существующие 19-й, 22-й, 23-й маршруты. Я ещё и представить не мог, что очень скоро в угоду новым властям провода над Крещатиком вообще уберут…

Ну, а начиналось всё с мистического сна в селе Пирново в 1983 году. Едва ли не после него я узнал, что в трамваях «Татра-Т3» имеются педали. Снится мне, значит, что босой пацанчик лет одиннадцати на приличной скорости гонит трамвай, в котором я нахожусь, по Набережному шоссе, и грызёт яблоко. Его правая нога, вся в песке, уверенно давит педаль, благодаря чему, оказывается, двухвагонный состав не то 21-го, не то 31-го маршрута набирает скорость. Рядом с ним в тесной кабинке находится какая-то полненькая тётя – но это уже так, реквизит. Перед самым пробуждением моё оцепенение сменяется микроэйфорией: всё это происходило во втором вагоне…

Я этими снами жил. Судите сами: окружали меня в этом Пирнове люди, средний возраст которых составлял почти восемьдесят лет! Сам удивляюсь, как у меня ещё энергия на что-то оставалась. Но воспитан я был весьма по-идиотски – и дерзнуть высказаться по какому-либо поводу против старшего (да ещё на 60 или 65 лет) для меня было смерти подобно. Я как-то не сопоставлял таких людей, как разоблачённый брежневской идеологией Каганович (хотя он был ещё постарше, чем эти бабки), с теми, кто мельтешит перед глазами – лежу ли я на диване, строю дом из песка или клею бумажные троллейбусы. Доходить истина стала до меня лишь тогда, когда я перещеголял по количеству прожитых дней сперва Олега Кошевого, потом Михаила Лермонтова, а затем и самого Иисуса Христа, чтоб ему там икалось во время поедания вонючей рыбы… Я подумал: интересно, а на каком году их жизни старухляндии перестали их поучать? И стало до того больно за прожитые годы, которые я мог цвести, как ромашка, а не как хлеб во влажном кульке!

Когда я пожаловался на своё никчёмное детство на форуме оффтопиков у Стефана Машкевича, ребята сначала хотели было коллективно сжалиться надо мной и чем-то помочь; спасибо, друзья, что и говорить… Но потом они поняли, что уж слишком не от мира сего попался им коллега по хобби. Мне бы определиться, чего я хотел бы, а потом уж жаловаться на жизнь! В итоге тема зашла в тупик – и форум оффтопиков всё гуще запестрел обсасыванием текущих политических ситуаций в Украине; здесь я бы и рад поддержать кого-нибудь из товарищей, да безразличны мне политики – Ленин то или Литвин… Вывод напросился один-единственный: со мной скучно – если не всем, то большинству. А это, как известно, серьёзный приговор. Если я столь скучен в 35 лет – каким же брюзгой буду в 80, хотя и с моей стороны последовало разочарование: уж очень не хочется, чтобы к 2050 году я один остался аполитичным существом на земле. Жуткая будет картинка, если зайдёшь в троллейбус – пусть это будет «Шкода-63Тр» – а там чуть ли не до драки доходит дело между сторонниками неких Фишмана и Гуцалюка.

Тех же форумчан, помимо политики, интересует футбол не в меньшей мере, чем среднестатистического 25-летнего киевлянина – это ещё одна причина тому, что со мной долго не выдержишь…

Рассказывает кто-то анекдот про Штирлица – а я проваливаюсь всеми мыслями в эти самые сны, будь они неладны. Ну не хватило у меня в детстве сил просмотреть 12-серийные «Мгновения»: две кобзоновские песни – вот всё, что из этого фильма мне до сих пор мило. А следовательно, для меня что Штирлиц, что Мюллер – одно лицо. Даже когда форумчане сходятся на увеселительную поездку в заказном трамвае или троллейбусе, запас КПД от беседы со мной исчерпывается в считанные минуты. Правда (к счастью!), среди моих коллег по исследованию транспорта нет тёть, навязывающих мне обязательное знание творчества Дюма или Герцля …

Лет двадцать назад вышла в эфир последняя телепередача «Шахматная школа». Наверняка в ней ведущий, комментируя поединок гроссмейстеров, говорил: вот этим, мол, красивым манёвром ферзя белые вынуждают чёрных жертвовать либо ладьёй, либо укрытием короля через несколько ходов… А какая-нибудь домохозяйка пожимала себе плечами и думала: что в этом красивого? Переставляют фигуры по доске – да и всё… А, скажем, второразрядник охотно разделил бы эмоции ведущего. Так и я – как только речь о троллейбусах или хотя бы автобусах Киева, я оживаю; как только темой разговора становятся девушки (спорт, погода, политика) – всё! А в цехах, конторах, офисах эти темы стопроцентно общепринятые. Куда деваться?

Моя беда в том, что безальтернативное занятие по жизни некуда, что называется, приткнуть. Даже на конкурсе чудаков оно и утешительного приза не отхватит: одно дело – своими руками смастерить все когда-либо ездившие по Киеву модели троллейбусов, а другое – тратить бездну времени на «добирание» с Шулявки на Святошин и потом балдеть, рассматривая цветные цифры в «вахтенной» тетрадке… Вот почему-то к стихотворчеству у людей отношение на 180 градусов обратное: «муси-пуси» или «ай лав ю, ай лав ю, я кохаю i люблю…» народ принимает; Пастернак же или Хлебников отнесены большинством к «тем, кто ужасно далёк от народа». Но при виде ковра ручной работы никто не скажет: «А на фига эти завихрения – узорчики, кружева, кренделя, когда назначение ковра – утепление пола?»

На своей, известной лишь троллейбусу 472, волне я нахожусь и во время ожидания транспорта, но никто этого не знает – вот и начинают время от времени теребить вопросами, давно ли не было такого-то, часто ли ходит такой-то, а то и вовсе – куда я сейчас направляюсь… Я уже маскирую своё ожидание – расхаживаю туда-сюда в 10-15 метрах от остановки, словно жду человека, но это мало спасает. Одно дело – вести себя так на многолюдной остановке в центре, где ждать кого-то – обычное дело, и совершенно другое – где-нибудь между Конча-Заспой и Козином, куда с кондачка занесло 43-й, абсолютно городской, автобус. Слишком очевидно столь же одинокому потенциальному попутчику, какой транспорт мне нужен. И вот в какой панцирь мне прятаться в таких случаях – даже циклодольно-аминазиновые врачеватели душ человеческих не могут ответить.

Именно по этой причине я не берусь включать в свои поездки автобусы 28-го, 39-го, 111-го и им подобных маршрутов, если только один из таковых случайно не подъехал к остановке сразу. А обидно-то как! Это же красота была бы – заехать в район Экспоцентра Украины троллейбусом, а оттуда по Амурской и Смольной выйти на Охтырскую, чтобы к Демеевскому рынку тебя доставил «ПАЗик» 19-го маршрута! Увы – из «ПАЗиков» только по 12-му ездить и приходится – да и то пару раз в год. Несколько месяцев назад количество выпусков на нём увеличили до четырёх в час пик, но водители всё равно партачат, пытаясь сэкономить то ли время, то ли силу, то ли бензин, не довозя оставшихся одного-двух пассажиров до Соломенской площади.

Актёры, певцы и прочие небожители, конечно, исповедуют более «удобную» религию, чем моя: кто ислам, кто буддизм, кто христианство – грубо говоря, фигнёй никто не мается, ибо времени нет, да и мозги должны быть заполнены гигабайтами другого «цвета». Но неспроста они выходят на сцену из-за кулис, а не из восьмого или тринадцатого ряда. «Недосягаемость» звезды – даже эстрадной или киношной – должна сохраняться, ибо совсем уж ерунда получится, если каждая штамповщица с хроническим тонзиллитом будет дышать прямо в лицо Губину или Нилову. И никакая Толкунова не позволит даже самому благодарному слушателю расхваливать её песни посреди гастрольного концерта целых полчаса, приводя примеры из жизни соседа и сравнивая одну песню с частушкой тёти Клавы, а другую – с фронтовым прошлым Тихона Феоктистовича. Извините – у меня такой же неприкосновенный внутренний мир, куда путь открыт только избранным. Так что единственное жгучее желание у меня на сегодняшний день – это казаться для приятелей пристанищем и отдушиной, а для старушек – чудовищем, с которым лучше не связываться.

Ах, эти «трольмартовки» и прочие сходки ребят-форумчан вживую! Жемчужины силурийского моря среди вонючего болота обыденности…

Это уже потом в газетах появляются несуразные репортажи с репликами, которых мы вовсе и не изрекали. А пока троллейбус нас везёт по тем местам города, где он даже не бывал в силу принадлежности к другому депо, происходит настоящее чудо. Молодые, полные энергии ребята устраивают настоящую конференцию прямо на ходу. Приезжают исследователи электротранспорта из других городов Украины – не исключено, что скоро «клевать» на такие мероприятия будут и их коллеги из иных стран СНГ. И только я скромно сижу в уголке с идиотской улыбочкой и грустными-грустными глазами, мурлыча про себя песенку «Горе мне с тобою, без тебя – беда…» Конечно, мы и фотографируемся – на память и для тех же газет, и общаемся, откапывая в памяти совершенно забытые странички троллейбусной жизни города, но мне всё равно как-то непостижимо одиноко…

Ребята знают о моих мульках, хотя и не все их понимают. Информация о киевском транспорте, коей располагаю я, известна им с лихвой; ну, может, я и один помню без документов, что у «Шкоды-9Тр» 1231 был второй вагон 1233, а у 1469 – 1478, но это ведь и интересует практически одного меня. В итоге получается, что со мной поговорить не о чем. В остальном-то форумчане – нормальные по законам Земли ребята: девушки, например, для них – то же, что и для футболистов или токарей… И тут уже моя меланхолия сменяется досадой – нет, не по поводу отчуждённости среди своих, а по поводу того, что в «обычных» троллейбусах старушки с запахом съеденной квашеной капусты ко мне так и клеятся. Как будто я им Витас, Паша Артемьев или молодой Юрий Богатиков…

Мало кто поверит, но девушки – равно как и старушки – для меня какие-то все одинаковые. Запомнить лицо некоей Наташи или Светы я удосуживаюсь иной раз вообще после тридцать пятой встречи. Троллейбусы же чуть ли не с первого дня существования все разные. Теперь уже доподлинно известно, что так считаю не я один, но всё равно я с этими ребятами иду параллельно, как два трамвайных рельса – и в итоге мы друг другу не только пакости, но и радости доставить не можем. О конкуренции речь не идёт, так как мы – не производители конфет или дублёнок; наши пристрастия к «Шкодам» и «ЮМЗ» народу абсолютно безразличны. Однако если совсем ещё юный парень, признавшийся корреспонденту одной из киевских газет, что натренировал зрительную память, запомнив внешность всех киевских троллейбусов, в придачу к транспортному фанатизму готовится стать менеджером, юристом или врачом, он уже в несравнимо более выигрышной позиции по сравнению со мной. Что ж, я уже за бумажками наподобие дипломов лет пятнадцать как не гоняюсь – это только старушки думают, что я без корочки с печатью не проживу. И что возьмёшь с них, если у них даже логика диктаторская: мне уже столько лет нужен рабочий проигрыватель «Юность» или «Каравелла-201», к которому не прикасались ничьи, кроме мальчишек, пальцы, а они совершенно от фонаря думают, что мне нужен телевизор.

Мне по большому счёту «трольмартовки» мало что дают в экскурсионном плане: это другие ребята в силу учёбы или работы ездят по одному маршруту несравнимо чаще, чем по всем остальным; я же по пять-шесть раз в месяц бываю повсюду, где только физически может побывать заказной троллейбус. Я хожу на эти мобильные «совещания» лишь освежить мозги, пообщаться с теми, кто мне дорог. Но всё равно между ребятами и мной – как бы барьер из оргстекла: я, как домашний кот, гляжу себе в окно на привычные с детства киевские пейзажи – и всё. А ребята ловят кайф… Если бы навстречу шли стада «9Тр» и «ДАКов», как пятнадцать лет назад, – то такой троллейбусный парад ещё бы как-то удержал меня на возвышенной волне. Созерцать же редкие-редкие 4007, 4019, 4210 да 4231 на Московском мосту я могу и во время обычных прогулок.

Кто-то льстит мне, будто лучше меня ни одна живая душа не изучила киевский транспорт, хотя сами кокетничают: спроси их об устройстве колёсного диска «Шкоды-14Тр» – расскажут всё до деталей. Кто-то посоветует мне в очередной раз попринимать транквилизаторы, чтобы притормозить якобы потенциально опасные явления в мозговой ткани. А у меня самого третье мнение: пора переходить на более неуловимую волну; возможно, телом тоже. Кстати, первый шаг я в этом направлении уже сделал: с недавнего времени старушки в таком количестве ко мне в троллейбусах не клеятся. Я научился отстранять их уничтожающими взглядами. Второй шаг сделать сложнее, ибо состоит он в том, чтобы научиться притягивать молодых ребят с интересами, когерентными моим.

В следующий раз я наверняка попаду на «трольмаёвку» или «трольноябрёвку» с заказным «ЭлектроЛАЗом» (уже два таковых во 2-м депо стоят – один сочленённый, другой простой): ребята любят новые машины. И вот уже сейчас думаю: идти – не идти? Бог с ними, с теми двадцатью или тридцатью гривнами – сколько той жизни… Закавыка в другом – на данном этапе мне в течение эдакой «покатушки» только и хочется, что вспоминать грустные песни конца шестидесятых.

Немцы, как я наслышан, живут весьма неинтересно: днём они работают не покладая рук, а вечером проводят время за… пивом. Американцы – ну, о них Михаил Задорнов уже всё сказал. Не буду вдаваться в подробности смысла жизни русских или украинцев. Скажу сугубо о себе. Мой смысл жизни по сути свёлся к смыслу игры в какой-нибудь компьютерный «диггер», хоть и в троллейбусно-трамвайной плоскости. Думаю, ясно без комментариев, что праздником для меня является не День победы, не Пасха^⁵ и даже не собственный день рождения, а очередная сходка на «покатушки». Но этот праздник почему-то такой грустный… Из двадцати пяти, а то и большего количества форумчан все придерживаются того самого «пионерского» расстояния от Иннеары до Украины. Как это можно ещё культурнее сказать – не знаю.

Просто когда подводишь итоги, даже привычный пейзаж за окном производит совсем иное впечатление. Вот, скажем, промелькнул дорожный знак «Остановка запрещена». На фоне звонкой беседы ребят он почему-то кажется более ярким без всякого солнца. Совсем таким, каким казался в детстве… И чудится, что сейчас ребята плавно перейдут от троллейбусов к виниловым пластинкам, покинут троллейбус и зайдут к кому-то из форумчан в гости, где будут звучать единственные на воображаемый 1980 год физически возможные носители записи… Ничто у меня так не отзывалось в душе слезами, как грампластинка, поставленная одноклассником. Почему – чёрт его знает.

Так уж повелось, что пластинки стали для меня альтернативным олицетворением троллейбусов. Кто меня знает, тот не станет в разговорах со мной вести речь о пластинках Софии Ротару или «Самоцветов». Как не бывает троллейбуса Софии Ротару, так и пластинки у меня – Седьмая, Пятнадцатая, Двести Тридцать Девятая… К тому же обязательное условие для пластинки, чтобы она стала полноправным «членом» моей коллекции, – это её предварительная инвентаризация (троллейбус тоже не станет возить пассажиров, не получив бортового номера – ведь так?). Состоит она в такой нехитрой процедуре, как уничтожение конверта и заводских этикеток с обеих сторон – после этого на них либо сразу клеятся этикетки моего образца с красиво выведенным «бортовым» номером пластинки, либо этот номер пишется карандашом (ручкой, фломастером) на содранном месте – если лень незамедлительно оформить пластинку эстетически. Люди вроде бы резонно замечают, что вследствие хранения без конвертов пластинки портятся, но я сразу парирую: у меня так и должно быть. Пластинки в моём наборе не должны всё время оставаться новенькими: как и у троллейбусов, по их внешнему виду должен быть виден их приблизительный «возраст». Как бы ни реставрировали «Шкоду» 325 – всё равно видно, что ей более двадцати лет; я уже не говорю о таких «голодранцах», как 157 или 233. А, скажем, 3716 – явно новенькая машина: это вам констатирует даже подслеповатая старушка.

Будь троллейбусы прототипами ницшеанских сверхчеловеков – можно представить, с каким восторгом они бы встречали знатоков транспорта, плевавших на амбиции кондукторов, в отличие от «восторга» последних. Для них встреча с одним из фанатов, выбирающих машину для продолжения поездки со знанием дела, была бы сродни крупному выигрышу в лотерею… И при чём тут надзиратели, когда происходит любовь, я не понимаю.

Пресса уже от имени «Киевпасстранса» обещает оснастить турникетами пассажирский транспорт – в частности, автобусы. Чтобы при всём стремлении Украины в НАТО контроль оплаты проезда был, как в Москве, понимаешь. (Интересно, а не забыла ли эта самая пресса о том, что «ПАЗики» – такие же автобусы, как и приведённый в качестве иллюстрации к статье «Сити-ЛАЗ» 073-21 КА, и что в них турникеты будут смотреться комично?) Но уж если такое при раздаче всем льготникам бесконтактных карточек на миллион срабатываний и случится, то потребность в профессии кондуктора-контролёра отпадёт, как гнилое яблоко от яблони. Я хочу посмотреть на «отурникеченные» 77-е, 98-е, 117-е автобусы… А особенно – на туристские «ЛАЗы» и «Икарусы», которые при обильном поступлении низкопольников продолжают заменять нормальные машины – в частности, на малопопулярных маршрутах парков №№ 3 и 7. Как водители или слесари собираются отвинчивать трёхлопастную конструкцию и привинчивать её заново, настраивая электронику, если, скажем, 039-22 КА сегодня бегает по 18-му маршруту, а завтра его делегируют на какую-нибудь конференцию партии серо-буро-меланжевых?

За автобусами последует, конечно же, очередь троллейбусов, а там – и трамваев. Однако – стоп! У половины трамвайных выпусков Киева есть вторые вагоны. Гибкий трамвайный поезд, в котором можно прогуляться из носа в хвост, не выходя наружу, у нас пока только один – 401 (так называемая «кобра» из депо по ул. Якутской). Использовать по назначению вагоны 5688, 5823, 6004, которые я отродясь не помню в роли ведущих, станет весьма проблематично. И потом – как корректно высаживать пассажиров, особенно на многолюдных остановках? Неужели каждый трамвай (да и троллейбус) станет иметь по две остановки вместо одной – сначала для выхода, а потом – метров через 20 – для входа сугубо через турникетину? Эх, Украина, Украина!.. Комедия из тебя, да и только…

Трёхлопастные турникеты весьма похожи на центрифуги стиральных машин или вентиляторы, пролившие уже немало невинной крови. Такому агрегату хоть раз бы ожить да изрубить в капусту ту самую бабку, с которой у меня был конфликт на 9-м маршруте в автобусе 041-72 КА третьего июля 2005 года! Типа случайно, как «случайно» убили Влада Листьева. Троллейбусы и автобусы сами бы убирали негативную биомассу – более того, штат армии можно было бы сокращать до минимума: зарящиеся на войну с более благополучной страной просто не доживали бы до совершеннолетия. Или кто-то возразит, утверждая, что за первые 18 лет жизни реально не проехать ни единым троллейбусом, живя в крупном городе? Для этого даже турникеты не нужны: дверями хл-л-лоп! – и нет ни криминала, ни потенциального нациста. Я сам отправлюсь на съедение трамваю-«кобре» 401, если уважаемые мной люди сочтут меня отбросом общества!

А кстати, 401 – благородный трамвайчик. Педалей-то в нём нет! И водитель в интервью одной из газет похвалил ручное управление – мол, оно удобнее. Возможно, его жертвы окажутся самыми недостойными жизни существами – ведь весь остальной транспорт, оснащённый компостерами, так или иначе осквернён педалями. 401 появился тогда, когда уже и трамвай-то как вид транспорта отмирает; если же взять 5992, 5613 и прочие коренные и пришлые дарницкие «Прогрессы», – они просто вернулись назад в обновлённой «оболочке» под теми же номерами и с таким же удручающим ножным управлением; 401 же – явная инновация.

Бог бы, наверное, задохнулся от собственной подмышечной вони, получись у него вместо Адама и Евы две «Шкоды-1Тр». Зато планета оказалась бы в неоспоримом выигрыше – на котлеты никого не нужно было бы перекручивать, да и троллейбусы мясом не питаются – им лишь бы электростанции работали бесперебойно… А уж троллейбусы могли бы и создать тех самых Адама с Евой; видели бы тогда люди своего бога вживую, а не ставили спектакли для себя самих, смеша здравомыслящий народ.

У троллейбусов нет прерогатив. Нельзя сказать, что если твой бортовой номер 295, то ты не имеешь морального права краситься в синий цвет или носить на себе рекламу зубных паст. Троллейбусы не дерутся – ни из дурачества, ни из мести: умей они это делать – как «зачинщики», так и «ответчики» на второй же день жизни превращались бы в металлолом на колёсах. Наконец, троллейбусы не мучаются оттого, что вчерашний «передний интервал» ушёл на другой маршрут, словно к другой барышне.

А пластинки – так те вообще любезно трутся друг о друга, как медведи о земную ось – вот вам и альтернатива троллейбусам как живым существам! Особенно без конвертов, как у меня. Мне просто ничего не оставалось, кроме как уничтожить на них конверты и заводские этикетки, ибо изначальный образец пластинки я бы принял только с чистенькой заводской этикеткой (не важно, белой, розовой или зелёной – но чтобы без всяких Пугачёвых, Ротару и «Битлзов»). А ещё лучше – чтобы она была гладенькой, без бороздок – так, на всякий пожарный. Тогда бы и иглу никакой бандит на неё не решился поставить. Увы, ни Апрелевский, ни Рижский, ни Ташкентский завод до изготовления таких пластинок не додумался, но если бы додумался, то я бы ничего с них не сдирал: лишь вписал номер в отведённый для этого квадратик – и всё. В крайнем случае, сам бы украсил какую-либо из них надписью «Стелла Фирузинична» или «Кабачки в томате», как троллейбус 1557 в своё время был украшен образом Ленина на «морде».

Троллейбусам и пластинкам не нужен бог. Конечно, теоретически может какой-нибудь парнишка – хозяин винилового «депо» – возомнить себя демиургом по отношению к своим пластинкам, но им-то – поверьте знатоку грампластиночьих душ – лучше воспринимать его в заурядном, земном виде. И как бы ни был заносчив только что описанный мной мальчуган, его апломб – ничто по сравнению с гонором кондукторш, которые, несмотря на все прошедшие революции и перевороты, ещё встречаются на наших неисповедимых путях. Этот же пацан был бы душой любой компании себе подобных; они бы ещё горячо благодарили его за то, что он есть, да и троллейбусы принимали бы его в свои салоны с непреложной радостью. Словом, мир был бы стерилен от жлобства. Он напоминал бы лабораторию вычислительного центра, куда даже уборщицами не берут тётушек, считающих своим главным достоинством преклонный возраст и при этом скрежещущих всеми органами чревовещания во время ответов на вопросы.

Сильные мира сего ухитрились подменить, в частности, такую трамвайно-троллейбусную константу, как понятие «оплатить проезд». Судите сами – раньше оно означало «закомпостировать талон на первом перегоне проезда» либо «приобрести проездной до начала месяца». Сейчас это же понятие негласно означает «купить талон именно у кондуктора того троллейбуса, трамвая или автобуса, в котором ты сейчас едешь». А это ведь, простите, то же самое, что вчера килограмм составлял бы 1000 граммов, а сегодня – 2462 грамма и пару ампер в придачу. Да на таких вершителей судеб неплохо было бы спустить леопардов и сказать, что теперь так стали выглядеть божьи коровки.

Троллейбусы, увы, тоже приходят и уходят, ибо железо ржавеет, рамы искривляются и всё такое прочее, но тот факт, что у них не рождаются троллейбусята, которые бы верещали или выли на весь проспект Победы и путались под колёсами у 295 и 2448, уже заставляет меня зауважать их втройне. Чтобы троллейбусу почувствовать себя счастливым, ему не надо становиться так называемым счастливым отцом. Я бы тоже время от времени играл в счастливого папу, если бы для этого было достаточно натереть, скажем, морковки, смешать с мёдом, завернуть полученную смесь в полиэтилен, поставить в морозильник на 23 дня и получить готового сына с 50-м размером одежды и 42-м – обуви, а потом, когда эта роль наскучит, засунуть этого сына в барокамеру, где через 23 часа он снова превратится в кулёк с тёртой морковкой, сдобренной мёдом, которую можно тут же съесть. Дёшево, сердито и без криминала! У транспортных «особей» всё проще: они не приходятся друг другу мамами, папами, братьями, сватьями, кузенами, кумовьями, свояченицами… 2001 не нужно ездить «по пятам» за 299, а 199 – за 198 в силу каких-то гипотетических родственных привязанностей (а смотрите, чтобы трёхлетний Ванечка попутешествовал по Оболони Воскресенке и Харьковскому без родителей!). Единственное условие для их колорита – это большое «поголовье», то бишь кворум, ибо десять или пятнадцать троллейбусов на такой город, как столица Украины, выглядели бы как прыщи на теле мертвеца. С пластинками – то же самое: если уж иметь набор, то набор, а не его обломок в составе трёх кругляшей с этикетками одинакового цвета. И пусть говорят, что пластинки биоценоза даже в рамках комода не составят: будут себе пылиться – да и всё. Ладно, а какой толк от биоценоза морских звёзд, например? Может, какое-то племя дикарей сумело одомашнить этих иглокожих, словно болонок? Дело-то ведь не в этом! У морских звёзд одни законы, у троллейбусов и пластинок – другие, мало чем отличающиеся от первых. Просто людские законы рядом с ними выглядят бредом сивой кобылы, а уж Божьи – так и вовсе попыткой шимпанзе объяснить принципы работы ЭВМ. Наверняка всякий согласится, что если бы изобретатель троллейбуса наделил своё детище способностью любить, ненавидеть, ревновать, страдать от неразделённых чувств и презирать троллейбусы других марок (эдакое подобие национализма), то он бы перед ними был просто высокоорганизованной сволочью, а никак не Господом, достойным похвал и трепета. Оптимальным вариантом было бы «вдунуть» в «плоть» каждой «Шкоды» и «Киевлянки» разумную долю здорового эгоизма.

Думаю, ещё настанет ночь, в которую выйдут на линию все списанные троллейбусы. При виде такого парада покойников люди перестанут интересоваться такой чепухой, как общение с духами умерших родственников, охота за привидениями, операции с самопроизвольно пересекающимися в руках прутьями… Варфоломеевская ночь-2 даст фору спиритическим сеансам всех времён и народов. А пассажирами давно почивших «9Тр» и «ДАКов» окажутся странные курносые человечки – в прошлом те целиком полноценные ребята, кто так и не сел за руль даже вонючего «Запорожца».

«Нация вымирает!» – сокрушаются многие пенсионеры вместо того, чтобы вязать свитера и носки, пока зрение более-менее нормальное. И смотрят парламентские сессии одну за другой, и вскрикивают «ай-яй-яй!», и даже во дворе слышны их «ай-яй-яи» вместе с речами депутатов (это с девятого этажа-то!). Но даже их как-то не будоражило то, что с середины 70-х до конца 80-х годов в столице Украины не было ни одного украинского троллейбуса (не считая грузовых «ТГ», возить пассажиров которыми никому в голову не приходило, в отличие от теперешних времён, когда «аварийки» 134, 334, 355 запросто берут на себя роль «таксотроллейбусов»). Ну не было в те времена серийных рогатиков местного производства – да ещё таких, чтобы летали, как ласточки, даже на маршрутах самого сложного профиля! Вот и закупали «9Тр» у чехов; если бы вместо Чехии хорошие троллейбусы производил Китай, ездили бы мы на тяньцзиньских или шанхайских машинах как миленькие! Вместо иероглифов в салонах красовались бы русские или украинские надписи, велящие своевременно компостировать талоны и не высовываться из окон – и никто из озабоченных воспитанием будущих строителей коммунизма мамаш не заподозрил бы, что добирается на работу транспортом от ненавистных им «узкоглазых»!

Вышеописанные ай-яй-яйкающие бабули сами не могут определиться, чего они хотят от населения Украины. Им надо, чтобы оно снова составляло 52 миллиона? Пожалуйста: отзовите из Китая или Индии, где населения более чем достаточно, эти самые пять «лимонов» – и поголовье украинцев восстанавливается в прежней численности! (Можно подумать, что жителям Пекина или Калькутты долго придётся восстанавливать свою численность.) Стопроцентная аналогия налаживания троллейбусного благополучия – так что, слабо? Или старушкам на том свете будет известно что-либо о чистокровности потомков в тридцатом веке?! Да молекулы ржавчины, остающиеся от заурядного «МТБ-82» пятидесятых годов, на поверку оказываются долговечнее старушечьих дезоксирибонуклеиновых «полимеров»!

Была одна такая дама^⁶, супруга одного из завсегдатаев литературных студий. Узнав, что я опознаю троллейбусы по бортовым номерам издали (а дело было году в 2000-м – и мы спускались с улицы Банковой к Майдану Независимости), она спросила: ну, мол, это в центре, здесь все их знают, а у нас, на Троещине-то? Люди добрые, она меня просто убила. Было ясно сказано, что я их опознаю по всему Киеву. Она решила, что окраинные массивы для меня в состав Киева не входят. Хорошо бы мне представить, как её ступни или груди перешли в собственность какого-нибудь негра! А если серьёзно, то какая польза Украине оттого, что её воздухом дышит столь недалёкая женщина? Лучше бы она была этнической вьетнамкой, но не относила бы тогдашний 20-й маршрут к Киеву, а 30-й – к Броварам или Зазимью!

«Фить-фить», как сказал бы полицейский Дригль из «Незнайки на Луне» Николая Носова. Ибо других слов просто нет.

А знаете, что я думаю, когда подобная цирлих-манирлих жалуется на преждевременное рекордное количество морщин на лице? «Звукосниматель не надо было на пластинку ставить», – вот что. А минут через пять добавляю: «И знатоков транспорта не надо было опускать ниже уровня среднестатистической шлифовальщицы болванок». Привычную мужскую или женскую логику в этих выводах можете не искать. Это – прописные истины Иннеары. Они, кстати, невзирая на всю свою кажущуюся неадекватность, куда логичнее мировоззрения многих земных старух с повышенным интересом к политике. Которых, как ни досадно, этикет велит пропускать в транспорт первыми… А ещё если попадётся эдакая якобы немощная «божий одуванчик», у которой на поверку окажется тонна негативной энергии в тротиловом эквиваленте (мало ли тем для разбрызгивания по салону в качестве мощного вонючего аэрозоля?), – туши свет! И я не призываю одного трусливого парнишку стать настолько смелым, чтобы вышвырнуть такой «одуванчик» из салона куда-нибудь в болото. Зачем подпадать под статью уголовного кодекса? Я хочу, чтобы вышвырнул старую ведьму весь коллектив пассажиров. В Днепр. Один раз, другой, третий… Четвёртый раз – уже не в Днепр, а на твёрдый асфальт. Чтобы милиционеры предстали перед дилеммой – или весь Киев посадить, или уйти в пастухи.

Разновидностей справедливого пассажирского бунта можно придумать сколько угодно: скажем, подъезжает 1125 к толпе ожидающих на конечной «Кибцентр», открывает двери – и ни одна живая душа не садится. Водитель в недоумении – чего же им ещё ждать-то? Другой маршрут-то, кроме 2-го, здесь не ходит! «Авиантище» отчаливает – а у Одесского рынка ещё бóльшая толпа его игнорирует. И так на протяжении всего маршрута. А разгадка проста – киевляне единодушно объявили бойкот кондукторше, намылившейся их шмонать. И тогда пусть бы эти павы вместе со скандальными старухами дули через Красное море учреждать свою новую Украину или Фундуклейландию – без разницы… Я бы только рад был, если бы они сами себя перегрызли.

Трудно, конечно, понять, почему всё милосердие, к которому призывают как Библия, так и самые коммунистически настроенные Марьи Ивановны, у меня переключилось на троллейбусы – или как, скажем, можно проводить параллель между грузинами среди россиян и грузинскими автобусами в симбиозе с «ЛиАЗами». Но извините – чтобы парень, вернее – здоровый оболтус – до 22 лет контролировался прабабкой со всех сторон, это тоже дикость. Когда умеешь водить машину уже в 14 лет, можно и детушек лелеять, и монголов с японцами ненавидеть, и Богу десятину отдавать. А когда тобой помыкает старое шамкающее неумирайло, тебе ни черта не остаётся, кроме как полюбить свой фетиш больше жизни. У кого-то это – коллекция нэцкэ, у кого-то – трофейное охотничье ружьё, а у меня – троллейбусы (хоть и на их жизнь, в отличие от двух предыдущих примеров, я не влияю).

Меня спрашивают, что бы я делал во времена Аристотеля, когда и до прототипа троллейбуса оставались века. Я не задумываясь парирую: а как бы перенёс своё существование на земле Андрей Шевченко, родись он в дофутбольную эпоху? Таких предположений о ком угодно и относительно чего угодно могут быть миллионы; это к тому же уже переход к софистике. Раз мне суждено было появиться на свет на заре брежневского правления и пронести через сердце статистику «Шкод-9Тр» – значит, так тому и быть, и не надо думать, что бы было, окажись Мирей Матье древнеамазонской дикаркой. Ни в прошлой, ни в позапрошлой жизни я себя не помню – то ли потому, что живу явно первый раз, то ли попросту ввиду ложности всякого рода эзотерических учений, так что пусть на вопросы, связанные с надуманными предположениями, отвечают те, кто помнит себя в эпоху каменных топоров.

Троллейбусы воспринимали бы эзотерику как сказки о колобке и репке. Им-то, как и всяким уважающим себя чертям рогатым, не подобает умирать – и в совершенном мире, где только им и быть властелинами, они бы ездили вечно. «Многонациональность» нынешнего троллейбусного парка Киева, грозящегося пополниться одиночными и полуторными низкопольными «ЭлектроЛАЗами», уже начинает сводить на нет удовольствие от общего колорита рогатиков, поскольку наступает стадия второй крайности по сравнению с монополией «Шкод-9Тр». Однако если по идентификационному номеру гражданина Украины не определишь, кто он по этническому признаку^⁷, то у троллейбусов бортовой номер просто-таки отвечает за его «породу». А так как нашему городу на данный момент явно невмочь приобретать по сотне одномарочных машин для каждого депо, то получаются зря «размоченные» сотни номеров, о чём уже упоминалось выше. Не представляю, как 4-е депо назовёт свой ныне доводимый до кондиции «Богдан-Е231», если двухосные «ЭлектроЛАЗы» станут нумеровать по схеме *9**, а трёхосные – и то после списания «ДАКов» – *3**. Остальные «разрядные» цифры заангажированы. Хоть бери да отдавай 2601 в Крым или на тот же Кавказ! К чему я это веду – к тому, что переселение индусов или китайцев в Украину ради восстановления прежних демографических данных оставляет куда более простора для дыхания, нежели поспешное расхватывание «разрядных» цифр в троллейбусной нумерации. Привыкли львовяне или луганчане к именам Зореслава, Миролюб, Каролина – привыкнут и к таким, как Раджив и Юань. К тому же в одном только Киеве Николаев Ивановичей Коваленко наверняка не менее двухсот – и это допускается, несмотря на все неудобства; троллейбус же 541 или 2512 должен быть только один. Да и номер 2515 или 2518 можно давать лишь троллейбусу той же модели, что и 2501. Другими словами, при «троллейбусократии» рогатиков как титульных существ на планете в каждом городе понадобилось бы ровно столько, чтобы заполнить номера всех начатых сотен. И так – на века. Размножались бы лишь коты, бабочки да инфузории.

А главное – я хотел бы посмотреть на змея, пытающегося соблазнить троллейбус съесть яблоко вместо того, чтобы законно питаться электроэнергией с проводов. Бог бы по выражению лица 450 или 4236 понял, что его оставили… ну, сами знаете, в чём. Тот змей сдулся бы под первой же шиной. Вот если бы и у Бога были штанги с откидными головками – тогда бы ему в самый раз было создавать разумных существ по образу и подобию своему.

У Андерсена, который всё-таки ещё котируется как великий сказочник, нередко героями были такие «существа», как штопальная игла, бутылочное горлышко, старый дырявый башмак… Мог бы и омнибус какой-нибудь рассказать, как в него втискивались кавалеры в штиблетах с дамами в кринолинах и как его деревянные колёса бились о брусчатку. Вот и хотелось бы мне в свете андерсеновских историй представить, что бы поведали киевские троллейбусы своим «братьям меньшим», то бишь нам.

1645 и 358 с гордостью бы вспомнили, как собственными дверями перерезали нескольких хануриков – из их уст это прозвучало бы как о подвиге. 1524 сначала всплакнул бы о своём почившем втором вагоне 1526, а потом, будучи последним двухдверным «рогатиком» из племени «9Тр», удивил бы «молодёжь» вроде 1009 и 2034 монографиями некоторых неслыханных модификаций своих собратьев – «Киев-4», например. А уж воспоминания 222 оказались бы самыми сентиментальными. «Я хочу разогнаться самостоятельно, а он меня ногой; по нежилой части улицы Гречко ночью ехать страшновато – а он меня опять ногой; я уже в депо собрался – а этот разбойник меня своими кроссовочками эдак мягенько – да по педалям…» – так бы отзывался этот троллейбус о Виталике, который и меня несколько раз катал в кабине.

Однако гнев на кондукторш и начальников отделов выручки у троллейбусов оказался бы в сотни раз сильнее Божьей истерики относительно идолопоклонников. Элементарный пример управы на них – автосрабатывание спрятанного в стенке шприца с галоперидолом, как только устроившаяся «бортпроводницей» 1112 или 457 пожилая неудачница начинает что-то требовать от пассажиров. Согласитесь – если ещё и начальник службы сборов депо натравливает таких тёток на нас, то он подобен муравью, каким-то образом запрещающему цивилизованным туристам располагаться на поляне радиусом почти в километр, где сбрендившее насекомое два дня назад выстроило себе жилище. И если такого муравья раздавить двумя пальцами, – будет больше толку, чем если он успеет съесть ещё несколько тлей. Какое счастье, что становиться крикунами могут только вымышленные муравьи!

Да. Троллейбусы выше свар и назиданий. Им не надо каждый год в апреле или начале мая констатировать, что Христос воскрес. Хоть бы он и вовек не воскрес – ездили бы они себе и обдавали придорожные липы чарующим гулом контактной сети, а так им только задали дополнительную шараду – останавливаться лишний раз перед Владимирским собором и Покровским монастырём в знак поклона или нет. Им не надо всякий раз желать остальным «Шкодам» и «Авиантам» спокойной ночи – не то чтобы они такие некультурные в моём понимании, а просто к чему всё время твердить «трижды четыре – двенадцать, трижды четыре – двенадцать…»? «Христос воскрес» – это те же «эники-беники». И даже в случае реинкарнации сгоревших 472, 1119, 458 в столице Иннеары городе Лазамеру они не будут заниматься ерундой, организовывая себе своеобразную Пасху и повторяя по три раза, что 458 воскрес. Правда, там 458 – это «14Тр», а отнюдь не «15Тр», поскольку 401 – заурядный «14Тр», а в одну сотню разномодификационные машины лазамеруанская нумерация «не пускает».

Кое-кто из нас, фанатов транспорта, умеет улавливать неуловимое в абсолютно, казалось бы, никаком видеосюжете: выезжает подвыцветший синий 2453 с конечной «ул. Белицкая», покачивая полуприцепом и как бы выныривая из лесополосы, кусочек которой специально вырезан для разворота 5-го маршрута, а потом берёт двух пассажиров и с тонким призвуком двигателя устремляется в город. Не знаю… Пассажиру нужно на какое-то время стать этим 2453, чтобы не захотеть уезжать в более благополучную страну.

И, пребывая в этих эмпиреях, наш «ЮМЗ-Т1» запел бы дорожный гимн восьмого неба. Неба, где каждый «рогатик» имеет собственный ангар – и один из них предпочитает живые тюльпаны в качестве декораций, другой – обои под колоду карт, третий – того самого мраморного мальчика, которого так любила андерсеновская Русалочка в своём саду… Не могу, я сейчас расплачусь – до чего мне хочется стать таким мальчиком – пусть даже из гипса – для своего 241, который мне однажды приснился, будто я его веду с Лукьяновки на Виноградарь!.. Я тогда по горячим следам неуклюжую песенку сочинил (до стихов МП-серии оставалось ещё лет и лет!):

И распевал потом на мотив песни ансамбля «Верасы» про кукушку…

Да. И зачем после этого всего нужны понятия «муж», «жена», «воспитание детей», «обязанности перед Родиной» (советской ли, шкетской, шпингалетской)?.. Есть манящие дали из девятиэтажных «коробок», дороги, провода, знаки, светофоры… И есть троллейбусы. Не спорю – пара-тройка грузовиков и десяток легковушек на проспект при таком раскладе не помешают, но если ни один автомобиль не мешает движению «9Тр» или «ДАКа», то это тот Киев, в котором я хотел бы жить и жить. При условии, что ди-джеи не будут ставить звукосниматель на пластинки, а туристы – затыкать пробками надувные матрацы и круги, разумеется.

И для того, чтобы троллейбусная «революция» – или реинкарнация – свершилась, вероятно, и необходимо, чтобы имеющиеся на Земле «законтаченные» пластинки и матрацы превратились в тонны гомогенизированной массы, по которой, словно по свежему высокотехнологичному асфальту, проедутся троллейбусы, чьи корпуса покуда ещё покоятся в состоянии руды. Будут, конечно, и в те времена пластинки, только уже с иглоотталкивающим эффектом. И называться будут аккурат по-троллейбусному: 238, 491, 547…

Пластинка, звукосниматель, надувной матрац, пробка и даже каждая молекула воздуха в этом матраце Андерсену бы тоже в качестве персонажей приглянулись. Даже излишне комментировать, какие из них явились бы позитивными, а какие – негативными. Надо отметить – Андерсен далеко не всегда писал для детей: то у него Большой Клаус убивает собственную бабушку, чтобы продать её тело на базаре, то девочка Инге попадает в подземелье к ведьме, которая варит суп из распотрошённых жаб и гадюк, то хвост Русалочке разрубывают на две части, чтобы получились ноги, в результате чего она немеет и, мягко говоря, страдает телом… Но и эта моя повесть – не для малышей, это понятно. Вырастут – поймут, что многим из них лучше было со мной на качелях качаться, чем глотать слёзы после прабабкиных директив.

Нашлось бы в романе-феерии место и для героических поступков киевских «рогатиков», когда они воскресали буквально из руин и пепла (2011, 456, 479, 367, 402), а также спасали пассажиров (299). Однако обычные журналисты изложат всё это, выставив героями водителей (с этим я могу согласиться лишь относительно 299) и не прочувствовав душу самих машин. Самое смешное в том, что моя симпатия к сгоревшему и восстановленному 2011 нисколько не меньше, чем к ухоженному 2012, водительница которого однажды распустила в мой адрес лужёную глотку за то, что я хотел доехать с ней до самого депо. Ибо живой 2011 наверняка резко свернул бы на песчаную обочину, едва успев загореться, а живой 2012 прошил бы эту сельскую бабу током, не дождавшись, пока та откроет рот. И это было бы равнозначно по степени героизма со стороны данных «Шкод».

А ребятишки, поднимающие крик, когда их мамы на несколько секунд выходят из забитого салона, чтобы выпустить пару бабушек, будут уже персонажами длинных монологов, изложенных троллейбусом 391, 4405 или уже сгоревшего 4025. Что ты скажешь – дискомфорт и в Африке дискомфорт, и Богу ничего не стоило продумать этот момент заранее… Действительность сурова: если исходить из того, что именно в большие религиозные праздники троллейбусы, пущенные на 38-й маршрут, увенчивают огромной бумажкой с надписью «ЛАВРА» (а кто, спрашивается, станет переклеивать такую же – только гипотетическую – надпись «КИБЦЕНТР» с того же 1702 на 1703, если 1702 забрали с «двойки» на сорок третий?), то через пяток лет с подачи чересчур «иисусоцентричного» правительства троллейбусы на Рождество станут оклеивать портретами всеизвестного безгрешного младенца, а на Пасху – как он уже в 33 года возносится на небо в идиотской позе. Если не все подряд или не через один, то по три штуки на каждом маршруте – как пить дать. И люди станут думать, что 147 (если его к тому времени не спишут) предназначен для святых. Никто ведь не проследит, что ещё неделю назад на нём красовались «сникерсы»…

Нет, надо действительно побыть этим самым 147 – от появления на свет на заводе «Шкода» до списания в депо Киева – надеюсь, всё-таки 1-м!

Поневоле поверишь, что это так, когда убедишься в необратимости некоторых человеческих отношений. Дружат-дружат два приятеля, а потом в жизнь одного из них вихрем врывается барышня, одобряемая даже прабабушкой дореволюционной закалки – и второй приятель становится лишним; более того – третьим лишним! А барышня уже и фамилию возлюбленного берёт. Нет, конечно, можно и при смене работы из Ивановой стать Гиацинтовой, но всё-таки этот случай нельзя назвать типичным. Такое случается один раз из миллиона возможных. Но если Иванова расписывается с Ёжиковым, то ей даже законом не предписано становиться Гиацинтовой – по крайней мере, автоматически.

И всё же де-факто они не есть одна плоть. Как быть, если Ваня знает маршрут 88-го автобуса, а Маша – нет? Нельзя же утверждать, что одно лицо и знает, и не знает о каком-либо факте! Как ни спаивай их одинаковым кефиром – всё равно с библейским утверждением получается лажа. Муж на работе (нет, не с любовницей, а действительно на работе) – жена дома. Где же находится эта самая «одна плоть» – в троллейбусе, что ли?

А теперь рассмотрим, насколько являлись одной плотью две машины «Шкода-9Тр», сцепленные в поезд. Видя на горизонте такого «зверя», никто не говорил, что едет два троллейбуса. Троллейбус был один, и имя ему было – 854-858, или 1127-1149, или же 1530-1553… Вёл его один водитель, и разрыв такого поезда посреди города считался неслыханным форс-мажором – как если бы собаку электричка пополам разрезала. Само собой, не мог 1127 находиться на Большой Житомирской, а 1149 – на Вышгородской. Но – более того! – оба вагона могли быть кардинально неисправными, а в целом образовать полноценный поезд. Не верите? Да пожалуйста: у 1127 одна из штанг переломана, а в 1149 нет руля. В итоге в отдельности каждый из них был бы просто сараем на колёсах, а вместе – извольте ехать на работу, господа! Вернее, тогда ещё – товарищи…

С трамваями не так: они меняются своими вторыми вагонами сплошь и рядом. Часто привычный ведомый 5855 отцепляют от ведущего 5856 или, скажем, 5333 – от 5348, и ведущий месяцами ездит в ипостаси одиночки… Однако и трамвай максимум могут назвать «двойным», а не «двумя трамваями». Почившие поезда «9Тр» были прообразом современных сочленённых троллейбусов, которые уж никак на две самостоятельных машины не переделаешь. И, если у полуприцепа «КамАЗа»-рефрижератора отдельный госномер (я в детстве часто комментировал номерные таблички автомобилей вслух и удивлялся – почему это вон на той огромной «грузовухе» разные номера), то троллейбус-сочленёнка весь – от фар до катушек – 491 либо 4022; если какому-то из них «пришивают» чужой полуприцеп, то это уже хирургия. Да и то после такой операции троллейбус-гибрид носит единое «имя».

Когда на закате существования троллейбусных поездов в Киеве (в 1992 – 1993 гг.) стали подсоединять ведомые машины к чужим «задницам» – например, из 1212-1218 и 1367-1384 сфабриковали 1212-1384, – я это воспринимал как ноги негра, пришитые к туловищу эвенка. Спешащему по своим делам народу было всё равно, а я смирялся с этим очень долго. Я-то понимал, что не будет двух человек, если вымахавшего до 2,3 метров баскетболиста разрезать по линии пояса – и что так же и с троллейбусами… Просто близился конец применению изобретения покойного ныне инженера В. Ф. Веклича (да и умер он совсем незадолго до расчленения последних трёх поездов), и бесшабашным учётчикам 21-го депо было уже глубоко наплевать, кого с кем скрещивать и перетасовывать.

Так вот, эти самые 1127-1149 и иже с ним были настоящими примерами не двух, но одной плоти: все аргументы за; даже аналог кровеносной системы у них был единым. Конечно, в зазоре между 1127 и 1149 даже спустя девять месяцев никакие троллейбусята не появлялись, но оно ведь и не нужно было. У людей другие заботы… Но знаете ли – если из этих самых щебечущих Маш и Насть будут вырастать кондукторши, демонстративно огрызающиеся в ответ на конструктивное замечание знающего свои права пассажира, то я вообще против существования на Земле нации, к которой они принадлежат. К сожалению, среди украинок (особенно сельских) таких жлобих несравнимо больше, чем среди немок, француженок или даже полинезиек. Так что думайте, «панове» и «панянки»: хотите иметь репутацию самой невоспитанной нации на планете – совокупляйтесь хоть посреди Майдана Независимости в час пик; не хотите – тогда живо езжайте в Пльзень помогать чехам делать качественные троллейбусы! Сами понимаете – я же не возьмусь самолично воспитывать ваше новое 52-миллионное поголовье… Это вы сейчас носитесь со своим оранжевым правительством, как «Авиант» 1118 – с жёлто-голубым флажком над кабиной, а когда ваши ближайшие потомки вам покажут, где скунсы зимуют – вот тогда запоёте скорее «Щоб ти здохла, Україно»! Троллейбусы как-то проживут без государства – им главное, чтобы родной город не превратился в Антарктиду или Сахару.

Мой протест против шофёрского и кондукторского жлобства столь же адекватен, сколь и волна возмущения форумчан, узнавших о трагической гибели «Авианта» 4025 и пожелавших четвертования пацанов-поджигателей. Самому мне в криминал ввязываться, конечно же, незачем, но если какой-нибудь матёрый урка (а лучше – робот, разработанный для охоты на кондукторов-самодуров, который и против милиции сможет постоять) проткнёт шампуром первую подвернувшуюся крикливую бабу в транспорте, а потом зажарит её над костром, то я с неописуемой улыбкой радости буду наблюдать, как с её подрумянившейся туши в костёр стекает аппетитный жирок.

Если даже, прочтя эти мои откровения, взбунтуется десяток восьмидесятилетних церковных приживалок, я почувствую себя победителем непременно. А то для них даже пустая бутылка из-под святой воды из источников Почаевской Лавры – святыня, которой ни играть после использования нельзя, ни использовать для обычных компотов или вин… (Да-да, так на наклейке и пишется – бутылку, мол, непременно сжечь, ибо к святыне надо относиться с трепетом!) Словом, можно и не комментировать факт, что церквятники ничем не гнушаются, лишь бы запудрить мозги избравшим православие. И я – эдакий прототип Салмана Рушди по-киевски – просто обязан поддерживать противостояние кодировкам народных масс. Коренное моё отличие от вышеупомянутого знаменитого антимусульманина в том, что он эпатировал исламистское общество «Сатанинскими стихами», а мне что Бог, что сатана – абсолютно один трамвай. 8294 какой-нибудь, которого в Киеве отродясь не было.

Что ни говори, а бороться с перенаселением планеты пассивным способом (т. е. реагируя на женщин, как на мусорные баки) намного гуманнее, чем устраивать теракты или ещё как-либо истреблять уже начатые, зачастую практически безгрешные, души. Конечно, если водитель 42-го автобуса будет упорно пропускать пассажиров через свою «проходную», то лучше живому «ЛАЗу» его катапультировать прямо в заросли осота за забором Дарницкого кладбища (впрочем, в живой версии автобус сам охотно открывал бы все три своих двери, да и водитель ему нужен был бы в качестве марионетки). А возможно, транспорт согласился бы и ночью регулярно функционировать – пусть в среднем на пять-шесть минут реже, но спать присуще только таким несовершенным созданиям, как мы с вами; троллейбусы же с автобусами любят дорогу, как зонт – дожди, а деньги – счёт и оборот…

Да не жестокий я – успокойтесь, филантропы, тёщу вашу… Хирурги тоже беспощадны к раковым клеткам, если уж на то пошло. Да и я слишком долго предполагал, что любая тётя мудрее любого подростка; извините уж, тёти, но всему приходит конец – даже таким идиотским предположениям. Не скрою – мне было бы выгодно, если бы десяток-другой слишком наглых бабищ панически боялись моих вердиктов и тем самым сеяли страх среди кондукторш, доведя их в конечном счёте до «единодушного» увольнения. Но заставить последних сменить занятие можно и куда более мягким способом: сделать, например, стоимость талона не 50, а 48 или 57 копеек – и чтобы расчёт с каждым из пассажиров был точным. Их бы как ветром сдуло!

«Добренькие» старушки тоже, откровенно говоря, не вызывают во мне чувств, испытываемых по жизни к троллейбусам. Одни из них считают, что за мной до сих пор надо ухаживать, а у других постоянный первый вопрос ко мне – «ну, ещё не женился?» Не то чтобы я злюсь на них, как на навязчивых кондукторш, а просто мне и то, и другое надоело. Им абсолютно безразлично, поэт я или нет, знаток транспорта Киева или ездок туда-сюда на две остановочки, но в то же время Диму Билана или Влада Топалова они бы почём зря потревожить не посмели. Аргумент один – «то ж знамени-и-итости!» (словно они родились знаменитостями!). А мой подъезд ещё и расположен так, что в случае присутствия бабушек на лавочке их никак не обойдёшь стороной – разве что только можно с серьёзным видом прошмыгнуть мимо них на огромной скорости…

Ты, 2414, или ты, 4397, или же ты, 1116! Явись им прямо перед иконой Бога-Отца и покажи, что такое «одна плоть»!

Слыхал я как-то, что какие-то люди с неограниченной властью – то ли опера, то ли сотрудники спецслужб – строят себе дачи с силовым полем. Ну, это значит – электрический ток высокого напряжения может прошить насквозь незадачливого путника. Враки это или нет – неизвестно, но соваться туда даже на расстояние пушечного выстрела не стоило. А вот теперь представьте, что разгневанный троллейбус мог бы создавать силовое поле в неопределённом радиусе, а «красной тряпкой» для него были бы крикливые тётки.

Все мы в детстве со слезами вскрикиваем: «Бедная рыбка!», увидев карася, пойманного рыбаком. Ревём навзрыд, когда Иван-царевич попадает в Кощеево подземелье или когда чудовище намеревается сожрать маленького козлёнка – и надо отметить, ваш покорный слуга не был исключением, пока, что называется, ценности не переоценились.

Конечно, в настоящее время я не поддерживаю преступную деятельность серийных убийц и маньяков – хочется верить, что и в девяносто лет не буду поддерживать. Но, скажем, видеокадры с оторванными головами и ногами смотрю совершенно спокойно. Кто знает – может, в очередной жертве жуткого ДТП погибла очередная несостоявшаяся троллейбусная горлохватка. Зато пацаны не превратились в невротиков – а это уже что-то!

На днях у выездных ворот 2-го депо я снова увидел «ЭлектроЛАЗы» – на сей раз, думаю, серийные. И что с того, – подумал я, – если честно? Львовский автозавод изощряется в низкопольности, а кондукторократия-то будет прежней. Днепропетровские низкопольники вот 4-е депо приобрело – пусть даже в экспериментальном порядке, а они мгновенно издохли. Когда же эти «получетырёхдверки» были бы оснащены скрытыми удавками для «воспитания» зарвавшихся ходячих кассирш, – совсем другое дело! Они бы явили собой точку отсчёта новой эры – эры перехвата власти. Да даже если бы «ЛК-5» и «ЯТБ» – пратроллейбусы Киева – изначально обладали мозгом и душой, не было бы надобности усовершенствования дизайна будущего транспорта. Эволюция произошла бы по-дарвиновски, только в тысячи раз быстрее.

Обратите внимание, сколько вполне здравомыслящих женщин и даже мужчин, сев на Минской площади в 34-й троллейбус и приблизившись почти к метро «Оболонь», спохватываются, что это троллейбус не 24-го маршрута. Мне уже осточертели эти «ой, я ж не посмотрел(-а)!» – ведь подобные «ой-я-ж-не-посмотрелки» характерны не только для Оболони.^⁸ А прикиньте ситуацию: от троллейбусов судьба киевлян зависит в сотни раз больше, чем от политических деятелей. Было бы куда более благородное сумасшествие: вместо Сталиных, Брежневых и Кравчуков народ бы пускался в рассусоливания насчёт 367, 2002 и 4019 как влиятельных личностей! Сразу этого не понять – согласен. Однако Рэй Брэдбери тоже много чего нафантазировал в рассказах «Марсианский затерянный Город», «Машина до Килиманджаро», «Ветер», «Пришло время дождей»… Это всё надо чувствовать. Я в упомянутых произведениях этого знаменитого фантаста прочувствовал далеко не всё. Более того, я не предлагаю превратить Киев в Страну чудес а-ля Льюис Кэрролл, где пассажир бы спрашивал троллейбус, когда будет улица Щусева, а тот отвечал бы: когда Щусев, мол, построит себе улицу. Мне уже чуть ли не в снах мерещится обычная революция с передачей власти «Шкодам», «ДАКам», «МАЗам» – в меру кровопролитная (а чем, хотел бы я знать, гнусная кровища зловредных кондукторш и начальников отделов сборов – особенно из 2-го депо – ценнее воды из лужи где-нибудь близ Корчеватской свалки?), в меру мирная. Нужно восстановить прежнее поголовье этнических украинцев? – опять же возвращаюсь к теме начала 8-й главы. Пожалуйста: пусть Львовский завод усиленно производит свои низкопольники и включает счётчик. Как только последний покажет цифру 52 000 000 – можно поднимать флаг и замораживать завод.

Тот, кто по-настоящему посвятил свою жизнь троллейбусам, не станет опускаться до уровня скандалов с якобы безбилетными (а на самом деле вполне законопослушными, но не терпящими талонной формы оплаты проезда) пассажирами. Например, Анатолия Алексеевича Вильковича или Лидию Архиповну Ливинскую в роли кондукторов-контролёров я не представляю. Честь им и хвала. Но обидно другое – действующие кондукторши не потребуют от них оплаты проезда лишь в силу явного почтенного возраста этих людей, а отнюдь не в силу того, что они перед ними – как салаги перед маршалами в троллейбусном деле. Ну, зайдёт в 196 или 505 обычный полковник с морщинами лет эдак 75-ти – для языкатых «кондючек» оно один чёрт. И так будет до тех пор, пока автоинформаторы будут велеть пассажирам уступать места не конкретным выдающимся лицам, а всем подряд людям пожилого возраста. Если так разобраться, то это – немаловажный негативный элемент формирования ментальности населения. И впечатление складывается, что платит диктору за эти голосовые штучки Слободан Милошевич (с того света) или Сапармурат Ниязов.

Звёздам эстрады, конечно, во все времена в данном аспекте было если не выгоднее, то спокойнее. Клавдия Шульженко – и та (даже на заре сценической карьеры) общественным транспортом не ездила. Что уж тут спорить – условие недосягаемости для обычных граждан у таких людей должно соблюдаться. Только сейчас я понимаю, почему и Дима Билан, и Андрей Губин, и Витас должны иметь водительские права. Содержать шофёра – удовольствие дорогое, а автомобиль певцу необходим с первого же дня его бытности певцом. Иначе Параски Назаровны в первом же троллейбусе его облапают – если не засаленными руками, то не менее сальными фразами. А ведь во избежание выбивания кумира миллионов украинцев или россиян из должного ритма охранники вынуждены пресекать даже попытки слишком разговорчивых слушателей толкнуть на его концерте двадцатиминутную хвалебную речь! То же самое необходимо писателям такого размаха, как Сергей Лукьяненко или Оксана Забужко. И беда троллейбусов и трамваев лишь в том, что они – именно общественный транспорт. Они-то и в ипостаси живых существ оставались бы общественным транспортом, но извините – в этом случае они бы за пару недель перекроили всю общественную ментальность, и тем же певцам с писателями иной раз весьма бы хотелось сесть в старенький «14Тр».

«Бойтесь неудачников», – гласит не помню чья мудрость. Лишь сейчас я понимаю, насколько непосредственно это относится к престарелым пассажирам ни в чём не повинных троллейбусов: ну, стала бы процветающая 70-летняя дама заводиться на предмет того, что мэр такой и сякой, затеял строительство коттеджа там-то и там-то, отнимает у детей площадку, наплодил автостоянок?.. Да оно ей, как мне – техническое состояние 565-го ветряка на Усть-Болваницкой метеостанции! Но индикатор срабатывает, как часики: перед нами – неудачница. И не простая, а на стадии вампиризма: надо же подпитаться за счёт молодёжи… Впрочем, в высокоразвитых странах неудачники куда побогаче наших – так они гоняются на «доджах» и «шевроле» за удачливыми конкурентами кто со змеёй в мешочке, кто со ртутью в хрупкой колбочке… Обеспечь украинским жлобихам такой уровень жизни – кто знает, что они надумают. А в троллейбусы всё равно будут лезть: им же все вокруг что-то должны. А уж пацан у заднего окна – в первую очередь…

Теперь давайте гипотетически представим, что ваш покорный слуга на почве знания киевского транспорта выбился в бомонд и что моя физиономия – в крайнем случае кондукторшам – говорит о многом. Будто бы обо мне периодически появляются статьи в «Бульваре Гордона», «Зеркале недели», «Натали»… Но вот передвигаться я вынужден на тех же троллейбусах, и по многим причинам от этого никуда не уйти. Бок о бок со мной вращаются вокруг своих «осей» торговки и бомжихи, сапожники и чертёжники, проститутки и милиционеры. Они не то что станут внаглую мешать мне жить – они мне просто не дадут оставаться на своей волне (даже без гипотетической славы эта волна мне необходима как воздух – и шумные «училки», кои отнюдь не дуры, знают, как мне помешать: сбить с волны любой ценой). Ясно ли вам теперь, откуда берутся такие неудобства, как рекордно плохая пропускная способность широченных тротуаров киевских проспектов и бульваров из-за сотен припаркованных посреди дороги машин? Вот-вот, между офисом известного стилиста или телеведущего и проезжей частью – целых пять метров, пройти пешком которые – сущее преступление. По своим закрытым территориям звёзды ходят сколько хотят (иначе их всех гиподинамия скосит), а вот толпу таранить нужно только на стильном авто. Закон украинского капитализма, что тут скажешь…

Сами-то они понимают, что лучшее лечение насморка – это устранение его причины. Автомобили, снующие под колёсами троллейбусов, – всего лишь симптом. Подожгли один, перевернули другой – всё равно пешеходу с двумя сумками идти от Бессарабки до площади Льва Толстого эдак в четыре часа придётся минут двадцать, огибая туловищем контуры жирных «мерсов» и «лексусов». Простейший вариант устранения корней данного «насморка» – например, изменить значение слова «педик»: огласить его наименованием не гомосексуалистов, а педаленажимателей – благо, корни слов совпадают. Всё! Ноги с газа, сцепления и тормоза как ветром сдует: кому же из «крутэлыков» и даже просто состоятельных артистов, телеведущих, художников, музыкантов, певцов захочется быть с таким, мягко говоря, презрительным ярлыком? Придётся бедолагам пересесть в троллейбусы – ну, уж тогда поголовье последних придётся удесятерить, вытеснив даже маршрутки.

Трясли бы их кондукторши за норковые воротники – не знаю. А пока они трясут знатоков транспорта, заслуживающих не меньшего уважения, чем Влад Ряшин или Игорь Завадский, моё негодование не прекратится. Я прошу всего-навсего покоя – хотя бы такого, в котором за милую душу эти же тётки оставляют дедушек и бабушек. А кто не может понять, откуда во мне такой мандраж при приближении кондукторши, – прочтите рассказ того же Брэдбери «Уснувший в Армагеддоне». Это произведение ни на что не похоже – и в то же время доступно и заставляет содрогнуться. Вот как заканчивается жизнь человека (не обязательно космонавта), которого лишили покоя.

Пока суд да дело, «ЭлектроЛАЗы» 2-го депо нарекли бортовыми номерами на 29**. Пёстрый, однако, подвижной состав «рогатиков» образовался в Киеве. Можно смело прогнозировать, что аналогичные низкопольники 3-го депо будут иметь «имена» на 39**, а 1-го – на 19**. 2903 уже и обкататься успел – я его видел в движении без пассажиров на улице Щербакова. Чем больше таких машин получит наш город, тем рьянее водители станут доканывать старые «Шкоды»; этого бы не было, если бы троллейбусы сами решали, сколько кому осталось жить. Здесь суверенитет просто необходим – ведь правила дорожного движения одинаковы как для 225, так и для 2903. Это вам не делить маршруты на широко- и узкопрофильные, открывая то все двери, то одну переднюю!

Зато такая пестрота могла бы оказать заметное воспитательное действие на наших националистов или прочих радикально настроенных нардепов. Парламентарии, боящиеся троллейбусов – картинка забавная. Каждый захочет сфотографировать агонизирующее лицо лидера той или иной партии, невольно осознающего, что его распоряжение может аннулировать какой-нибудь 254 или 4805. Тут тебе троллейбус чешский – тут же тебе днепропетровский, да ещё из другого депо, трое суток подряд ездят на 32-м маршруте! В обоих – надписи на украинском и русском… И один готов чуть ли не боком прижаться к другому, дабы согреться, как котята. Чего тут остаётся пожелать троллейбусам, как не этого… Раз уж мне никогда не удастся найти того, кем был 1555 для 1551 добрых два десятилетия, то пусть хоть 254 и 4805 греют бока друг о дружку! А потом, когда скелет 254 будет тлеть у кого-нибудь на фазенде в качестве мангала, 4805 всю оставшуюся жизнь будет ездить в полупьяном состоянии и вспоминать, какого друга когда-то имел…

Я сам чувствовал себя троллейбусом – только не в нормальном состоянии, а словно у меня под контактом находилась только одна штанга. Это было в октябре 2004 года, когда у одного из моих приятелей… истёк срок годности. Не буду вдаваться в подробности насчёт обстоятельств этого ЧП; у меня, кстати, такое случается нередко. И это не то, что разъехались, скажем, 8-й троллейбус с 17-м, а потом опять сошлись (для многих пассажиров даже всё равно, на 8-й сесть или на 17-й): это – словно у 339 или 356 одна штанга нормально функционирует, а другая каждые полминуты слетает с провода. Ему эту бракованную штангу заменяют – но, как назло, то на картонную, то на ватную, то на тканевую – и так 25 лет кряду. Штанги троллейбуса в любом случае расположены параллельно – вот так и мне не хватает союзника, который бы параллельно мне обладал набором нумерованных пластинок, ставил их своими мальчишечьими руками, после экстаза от поставленной пластинки разряжал организм красивой поездкой по городу, а вечерком за чаем мы бы в очередной раз констатировали, что жизнь прекрасна… Я абсолютно не был бы против «невхожести» в его грампластиночный мир: интим есть интим. Конечно, если такой приятель и найдётся, то он же, разбойник, на все свои пластинки будет ставить иглу; вот если бы ещё и не разбойник попался…

Я понятия не имею, отчего это даже в раю, где всё по определению было хорошо, Адаму (согласно второй главе Бытия) стало нехорошо одному. Дурят нашего брата – вот почему. Бог противоречил сам себе уже тогда. Теперь он расхлёбывает последствия несовершенного рая, и все адепты христианства (да и прочих массовых религий), следуя примеру Адама с Евой, женятся, выходят замуж – хотя (я уверен!) весьма немалый их процент ещё бы десяток-другой лет поиграл в жмурки, пятнашки, чехарду, покатался на троллейбусах… Не только на 44-м маршруте, открывшемся пару дней назад, как имеют обыкновение жители близлежащих кварталов – для них это словно временный аттракцион выходного дня, обособленный от остальной троллейбусной сети города. «Так принято» – и всё тут. А 44-й (как и 1-й, и 2-й, и будущий 45-й – где бы он ни пролёг) – всего лишь мелкие составляющие «винегрета» поездок, рецептов которого могут быть миллиарды.

Меня в глубине души ещё какую-то малость удивляет поп в сутане за рулём (не важно – советского «Москвича» или 600-го «Мерседеса»). Вроде и не шофёр по профессии, а ноги свои вонючие использует стопроцентно по-шофёрски… Издержки детства под юбкой самой пожилой на то время гувернантки на земле, что тут попишешь! Живой 2447 его бы сразу стукнул в зад прямо у Владимирского собора и подмял легковушку под себя, рассчитав точность удара таким образом, чтобы передним бампером сбрить епископу или экзарху ступни. А сзади 375 сделал бы жест своему коллеге из 2-го депо, равнозначный мальчишескому рукопожатию.

Был бы я художником-мультипликатором – обязательно сделал бы анимационный сериал обо всех-всех-всех киевских троллейбусах – хотя бы начиная с начала семидесятых. И были бы между ними романы, только, конечно, без секса и эротики, но – с примерами сплочённости и взаимовыручки. Детишки (да и взрослые) умиротворённо наблюдали бы за сценами идиллий двух не вышедших на маршруты троллейбусов на заднем дворе 1-го или 3-го депо, плакали за уходящим из мира сего 1331, визжали от восторга при виде надвигающегося на передний план 4357 с рекламой настойки ромашки… И посвящали бы досуг моделированию «Шкод», «ДАКов» и «МАЗов», а потом – занимательной игре «в троллейбусики» – чистой, как детские мечты о Швамбрании да Тилимилитрямдии. В отличие от футбола, такое хобби (а точнее – ритуальное действо) не может сопровождаться поглощением пива и дикими воплями – разве что только вздохами, похожими на те, что сами собой вылетают из нутра после вдыхания аромата ландыша.

А кто бы мог представить, как тёпленько троллейбусам в депо ночью? Конечно, они скучают за товарищем, уехавшим развозить водителей второй смены, и волнуются – не попал ли 209 или 345 в ДТП, но даже дежурные слесари не знают, что творится под незримым пологом, опускающимся на площадку между «Полиграфкнигой» и общежитием у Дегтярёвского моста. Всё очень просто: человеческое ухо ультразвуков не улавливает, а хоровая троллейбусная колыбельная поётся именно на сверхвысоких частотах. Это не телячьи, это скорее дельфиньи нежности. В другой своей песне (точнее, мои там только слова) я написал:

Это, конечно, написано о столице Иннеары Лазамеру, но всё равно ведь киевские троллейбусы – лишь несовершенная версия лазамеруанских близнецов. Вот и остаётся им во время четырёхчасового сна водителей быть братишками друг другу. Как я им всё-таки завидую: этого не передать…

А сестричками друг для дружки были бы, конечно, пластинки – у каждого пацана свои. Думаю, мальчишки нашли бы мне место в своём государстве (впрочем, их право вообще не принимать новичков и чужаков, однако я бы их не подвёл – всё же своя каста), и тогда я бы всю оставшуюся жизнь дорожил их доверием. При действующем «венце творения» – человеке – такое доверие со стороны мальчишек невозможно, будь новенький в их микрокосме хоть трижды поэтом и знатоком городского транспорта. Стереотипы уж больно пошлые.

Самое обидное – то, что на необитаемом острове даже из круга моих знакомых пацанов не менее десяти человек согласились бы образовать некий кондоминиум без допуска непосвящённых: пальмы и попугаи к общественному мнению как-то индифферентны. Киев, понятное дело, лучше необитаемого острова в плане возможностей поесть, поспать и помыться, хоть и опускается столбик термометра здесь иной раз до минус двадцати пяти. Понятно, что без газовщиков, водопроводчиков и прочей «общественной обслуги» столица Украины сразу превратится в Чернобыль или Алчевск образца сурового февраля 2006 года, но кто такие газовщики и водопроводчики? Мужланы, для которых любой парень обязан (перед кем?!) жениться, зачать двоих-троих будущих богатырей – а потом пахать, пахать и пахать. Как на глазах у этой биомассы двум пацанам последовать примеру 1498 и 1505, образовавших некогда один троллейбус и облегчивших жизнь многим киевлянам?

Какими бы ни были новые глобалисты и антиглобалисты, до Марса им не добраться, до внегалактических туманностей – и подавно, а уж до Иннеары – о-о-о… Но покуда наш город наводнён жлобизмом и менторством, выхода из сложившейся ситуации теоретически остаётся два: либо сконструировать позитронный агрегат, аннигилирующий непримиримых к согласию между людьми тёток, либо бежать с планеты Земля. И если выбирать второе, то бежать всей мальчишечьей общиной. Чтобы Пиночету, Жириновскому и Тягныбоку осталось желать смерти на костре исключительно друг другу.

На данном этапе мне советуют подлечить раны, нанесённые хроническим одиночеством, походив в некоторые… ночные клубы. Хотел бы я видеть ночной клуб, в котором никто из посетителей не озабочен традиционным либо экзотическим сексом. Да и ночное троллейбусное депо ни в реальном, ни в гипертрофированном виде не представляется аналогом ночного клуба. Как бы это корректно объяснить… Я не хочу быть троллейбусом среди экскаваторов или бронетранспортёров. Мне скорее бы подошла роль свежесобранного «8Тр» среди более старых по дате выпуска «9Тр» – понимаете? Впрочем, ни «8Тр», ни «9Тр» Чехия уже давно не выпускает – а это значит, что для обретения братишки надо изрубить все свои органы в лопастях машины времени и вернуться пушистым мальчишкой в ранние семидесятые. Только не толстячком-хомячком, контролируемым прабабкой на каждом шагу, а душой компании а-ля Король Оранжевое Лето (с ющенковским правительством просьба ассоциаций не проводить).

Короче, из всего вышесказанного ясно, что типчик я довольно-таки жёлчный и даже кровожадный. А потому не позволяйте мне сдать на водительские права и не давайте заработать на автомобиль, а то я, неровен час, ещё разлюблю троллейбусы и трамваи!

…И вострубит воскресший 666, и выйдут из могил – точнее, примчатся с дачных участков все «Шкоды-9Тр», ставшие подсобками и туалетами. напомнят о своём существовании – массовом или не очень – «ДАКи-217Е», «Киев-11» и «Киев-11у», ранние «14Тр», а также недостающие в перечне сегодняшних дней «15Тр» 458, 469 и 472… Далее повествование пойдёт в настоящем времени.

Громыхая по заваленным вырванными из кабин педалями улицам и площадям, едут колонной 4334, 3328, 2315, 044, 1308-1311, 869-863, 054 (!)… То и дело под их колёса попадают шофёры, таявшие перед начальством и выделывавшиеся перед пассажирами, причём тела этих шофёров лопаются, как наполненные водой презервативы. Плюх – и вместо жлоба на асфальте остаётся кусочек сморщенной кожи в ржаво-красной луже. Едущий следом троллейбус либо подбирает всё это вместе с педальным крошевом в специальный «рот» чуть ниже фар, либо утрамбовывает в мостовую. За баранками никто не сидит – да и кабины-то стилизовались под театральные декорации. А вот пассажиры спокойно едут – не более десяти человек в каждой машине. Кто чаёк пьёт, закусывая шашлыком из кондукторской грудинки, кто поясок монтирует из кожи водительских ступней, а кто просто в картишки с приятелем играет. И лицо у него при этом такое, будто он провёл в ледяном замке пару столетий – а тут, понимаешь, подснежники стали пробиваться…

Из проезжающих мимо машин – разве что тракторы, экскаваторы, да поливалки. Мигалки с «01» по «04» остались там, в Армагеддоне. «Лексусы» и «крайслеры» разобраны… нет, не на запчасти, а на молекулы – если только не на элементарные частицы. На Автозаводской, Закревского и бульваре Лепсе, как и положено, троллейбусную линию пересекает трамвайная. По отсвечивающим магическим синевато-стальным цветом рельсам движутся не только уцелевшие 5720-5721, 6005-6006 да 077-012, но и все «МТВ-82», «КТВ-55» (в том числе и «тянитолкаи»), да ещё «Т-2» в придачу. В их салонах едут замечтавшиеся парнишки, больше любившие трамваи.

Автобусы тоже не в обиде – даже по 36-му маршруту курсирует восемь «ЛАЗов-695» и парочка «Икарусов-260». На проспектах Победы, Науки, Маяковского, улицах Елены Телиги, Братиславской, Заболотного они абсолютно не мешают троллейбусам, хотя и ходят с трёх-, а то и двухминутным интервалом: частных машин-то нет! У станций метро «Святошин», «Левобережная», «Лесная», «Героев Днепра», «Петровка», «Харьковская», «Осокорки» – парады различных «ПАЗов», «ЛАЗов», «ЛиАЗов», «Икарусов» и «Вольво». И даже самый запущенный в бытность педальным конём автобус теперь нисколько не похож на катафалк или скотовоз.

Там и сям выходят пассажиры и заходят новые; те, что покинули троллейбус, уходят в зелень парков и лесополос и резвятся вволю – как это природой предписано всем мальчишкам. Куда они держат дальнейший путь – не мне судить. Наяву лишь факт, что никто не орёт истошным голосом что-либо вроде «Я не хочу старуху, я братика хочу-у-у!» Братиков и сестричек на всех хватает, причём радость у всех обоюдная. Для мальчишек на клумбах даже специально проигрыватели «Юность» расставлены – эдакие симпатичные чемоданчики, способные работать прямо под открытым небом. И пластинок к ним – сами знаете, каких – не меряно. Пацаны сами вписывают в клеточку на пустой белой, оранжевой или красной этикетке номер, ставят её и балдеют. Завидуйте, мартовские коты!

Цель поездок у оставшихся в живых киевлян примерно та же, что и цель дошкольника попрыгать по расчерченному мелом асфальту во дворе. Жизнь-то – сплошная поэзия, а поэзия, как известно, говорит совершенно иным языком, нежели газетная передовица или милицейский протокол. Жизнь стала другой не потому, что люди во что-то уверовали или перешли на другой язык общения, а потому, что никто никому не стал мешать. Функционеры всех мастей и рангов – от чиновников до кондукторш-бандерш – ушли кто на мясо, кто на мыло. И в этом непритязательному населению охотно помогли троллейбусы своими мощными колёсами.

Дотянуться киевской транспортной планке до лазамеруанской не позволяет лишь инфраструктура нашего города: ведь не пустишь троллейбус или даже автобус по таким улицам, как Балакирева, Богуславский спуск или Шишкинский переулок. Да и сам Крещатик напрашивается вывести эстакадой к северу Комсомольского массива с предварительным «освоением» Труханова острова, ибо главная улица Киева, которую невозможно объехать нормальным способом – это смешно. При троллейбусном царствовании возможна полная перестройка города на уровне инфраструктуры. Правительственные здания сносятся к чёртовой матери – или же в здании Верховной Рады поселяется «Киевпасстранс». Только вместо директора в главном кабинете здания над Днепровскими кручами витает дух «ЛК-5» № 1 – того самого, что открывал маршрут от площади Толстого до Сталинки в 1935 году. От него причащаются все троллейбусы Киева без исключения.

Кто-то, возможно, спросит, сколько времени сие безобразие (или великолепие) может продолжаться: ведь пацаны рано или поздно превратятся в дедушек, а потом умрут – и троллейбусы на протяжении вечности будут ездить пустыми. Отвечу: пока эти пацаны не поставят на пластинку иглищу, никто из них в старика не превратится. Да что там в старика – даже в дядьку. Отсутствие иннеарского греха на душе просто не даст возможности мальчишеству «оттолкнуться» от тела и сигануть в небо. Более того – если Адам появился на свет без мамы и папы, прямо из земли (пусть Бог был ему отцом, но никак не папой – это вещи несколько разные), то при троллейбусократии такой «подвиг» смогут совершать новые и новые Вовки, Сашки, Петьки… Таньки и Ленки тоже, только им ставить пластинки и надувать матрацы с мячами не будет позволено – как в Ватикане не позволено совершать половые акты с ослами или верблюдами.

Поездки по обособленности вроде и похожи на «трольмартовки» из 6-й главы, а вот по духу – нисколько. Нет таких пассажиров, которые бы ждали от путешествия чего-то одного, а получили совсем другое. Рассматривать фотографии транспортных реликтов втроём или вдесятером – это пожалуйста. А вот сидеть с кислой рожей у окошка и напевать «Я водяной, я водяной, поговорил бы кто со мной…» – это всё осталось при кондукторах и начальниках службы выручки.

Мягкие, бесшумные салюты пастельных тонов, «порождённые» отдыхающими «ДАКами» на окраинах Киева, плавно распространяются до Погребов, Ирпеня и Боярки, как тепло от Гольфстрима – до Мурманска. И тот же пустырь между Деснянским и Броварским районами преображается: под радужной дымкой троллейбусного дыхания он становится похож на элизиум блаженных сонмов – только не тех, которые нам обрисовала православная или ещё какая-нибудь церковь, а тех, что мы представляли, засыпая в детской коляске под пологом июльских сумерек…

Город как бы превращается в ленту Мёбиуса, по бархатной лицевой стороне которой ездят троллейбусы и трамваи, а по скользкой изнаночной пытаются устоять на ногах волдыристые Марфы Дормидонтовны, при жизни не дававшие покоя пассажирам. Как говорится, и близок локоток, да не куснёшь, или же приснится в ночь на Хэллоуин, что все генералы тебя боятся, а в реальную жизнь такое комиссарство не перенесёшь. Но мальчишки не строят из себя главнокомандующих – им просто глубоко безразличны агонии кондукторских душ (как, скажем, звуковоспроизводящей головке магнитофона – какие-то там волны на обратной стороне плёнки).

«Шкоды», «ДАКи» и «Авианты» понимают, что трактовка чётности и нечётности бортовых номеров как двуполость не проходит. Мало того, что сплошь и рядом появляются «однополые» сцепки – 1087-1109, 1225-1223, 1088-1090, 1500-1506 – так ещё и идея разделение труда по «квазигендерному» признаку не прошла. Как известно, практически в ста процентах случаев влюблённый земной юноша начинает ухаживать за своей подружкой так, будто той всего три годика: застёгивает ей пуговицы на ночной рубашке, откусывает несъедобную верхушку банана, несёт на руках добрых пятьдесят килограммов девичьего тела через лужу… Троллейбус видит, что будь в его «имени» хоть все четыре цифры чётными (то бишь условно «женскими») – на крышу 1359 или 1531 он не залезет. Следовательно, верховным живым существам пол на фиг нужен. Грамматический род – дело другое (и притом условное: где гарантия, что в чувашском или афганском языке слово «троллейбус» также мужского рода?), но не пол. Иначе бы весь чёт ремонтировался вдесятеро чаще всего нечета, поскольку женщинам, видите ли, даже за неслыханные по масштабам проявления наглости нельзя бить морды.

И обратите внимание – при власти троллейбусов никто не констатирует, что уже приехали. Пассажиры всё время мечтают о более совершенной и красочной поездке – иначе интерес к жизни заглохнет. Рогатикам виднее, где должен проходить их 24-й маршрут – от Одесской площади до Родины-матери (по образцу 70-х) или с Оболони на Виноградарь, как сейчас. И, ежели они решают оставить его в последней версии, то на 24-м можно встретить и 694, и 1293, и 1541-1542, и 1538-1550 – словом, кучу всего того, чему не удалось увидеть оболонских девятиэтажек. Включить проезд на двойном «9Тр» по 24-му маршруту в свою поездку – это уже честь, оказанная судьбой. А по 44-му на каком-нибудь 1695 – слабо?.. Конечно, это не 62-й автобус в различные периоды украинской «незалёжности»: то одни «Икарусы», то одни «МАЗы», то исключительно «Сити-ЛАЗы» – сугубо ради выпендрежа перед Верховной Радой и Кабмином! Фатальная ошибка в плане выбора подвижного состава после кондукторского Армагеддона исправлена и на 62-м автобусном маршруте: кому нужен маршрут, на котором ходят исключительно одномарочные машины?

И не прекращается чувство неизведанных далей в давно знакомых кварталах Киева. То светофор мигнёт по-другому, то красненький ящик с гербом СССР вернётся на своё место у почтового отделения, а то и вовсе банальное название остановки «Поликлиника» или «Аптека» сменится сногсшибательным «Клуб «Юный швамбранец». Здесь уж точно мальчишкам найдётся повод для своеобразного отпуска на недельку-другую, чтобы после шахматных сражений и всякой-разной чехарды влиться в троллейбусный пульс города со свежими силами. Нисколько не отрицаю, что и девчонки найдут применение ниткам и пяльцам в этом же «Юном швамбранце», но знаете – я прежде всего переживаю за свою «касту».

Ну, ребята, крепитесь. Многоместные рогатые железяки на колёсах подвести (вместо того, чтобы подвезти) нас не должны.

1 Ребята, с которыми я охотно общаюсь о транспорте, – тоже великолепные знатоки троллейбусов, трамваев и автобусов, причём не только Киева. Вопрос в другом – ведь ни один из них не станет садиться на 17-й троллейбус, а потом идти три километра пешком, если ему нужен аэропорт. Торопишься – значит, садись только на 9-й (маршрутки сейчас во внимание не берём).

2 У меня впечатление, что Косаковского сместили с должности именно за то, что он купил для Киева 19 «Шкод-15Тр». Это уже Омельченко инициировал приобретение «ЮМЗ-Т2» и «Авиантов», успевших с его же «лёгкой» руки морально устареть за три года… Зато суффикс – тот!

3 Эта машина поистине была самой красивой «Шкодой-9Тр» в Киеве. Белые ободья на колёсах, шторы на окнах, рупор-громкоговоритель над кабиной, флажки, броские агитационные надписи на ярко-красном фоне… Куда там нынешним низкопольникам!

5 Пасха для меня – просто жуткий день: бутылки собираешь-собираешь, а сдать не можешь. Даже на Новый год, 8 Марта и 9 Мая дежурные пункты приёма стеклотары работают, а на Пасху – абсолютный пас.

6 Впрочем, почему «была»? Она и сейчас жива-здорова. Только если скоропостижно помрёт, плакать за ней меня даже инквизиция не заставит.

7Да и играет ли это роль? Ведь не поставишь Вахтанга Кикабидзе в один ряд с кавказцами, торгующими кроссовками на вещевых рынках, только из-за того, что они в каком-то роде земляки!

8 Надо отметить, данная «опухоль» – атрибут не только 2000-х годов: в семидесятые 3-е депо проделало над ментальностью пассажиров своеобразный «цветовой» эксперимент – и практически все садились на красный троллейбус, если ждали 21-го, на серый – если 22-го и на жёлтый с синей «юбкой» - ежели нужен был 19-й. Маршрутные таблички, стало быть, могли и не вывешивать. Но стоило допустить малейшее исключение – скажем, на тот же 19-й пустить жёлтую машину не с синей, а с красной «юбчонкой» - всё! Замешательству толпы не было предела; это надо было лицезреть.